После Лева отправил меня купаться, а сам собрался разложить диван, даже залез в шкаф в поисках постельного белья. Улыбнувшись его хозяйственности, я взяла одежду, кипятильник и пакет со всеми принадлежностями, который, кстати говоря, собирал еще дома сам Лев. Он положил и наши зубные щетки в специальных чехлах, и свой и мой шампунь, даже ватные палочки не забыл. Хотя, подозреваю, он просто впопыхах сгреб все с полочек, потому что тушь и блеск для губ явно в список необходимого не входили.

Пока я вытирала и пыталась полотенцем подсушить волосы, Лева искупался и, небрежно бросив грязные вещи в пакет, рухнул на жалобно скрипнувший диван.

— Надо будет тут еще зайти в магазин одежды, а то заканчивается, — глухо проворчал он в подушку.

Я улыбнулась — мечта всех модниц после первой же носки выбрасывать вещи сбылась. Джинсы, допустим, вполне могли пережить почти неделю, я специально еще в старом мире подмечала, а вот футболки — от силы двое суток.

— Устал? — присев рядом, я коснулась влажных волос. — А я говорила, что надо поспать.

— Вообще-то, — он резко ухватил меня за талию и перевернулся, подминая под себя и заставляя вскрикнуть, — я сам знаю, хочу ли я спать.

Улыбаясь, брюнет нежно коснулся моих губ. Я ответила на поцелуй, прикрывая глаза. Совсем успокоился, смирился. Это хорошо.

— Я люблю тебя, — прошептала я, когда мягкие теплые губы прихватили кожу на шее.

— И я тебя, — хрипло откликнулся он, неторопливо проводя широкой ладонью по моему бедру.

Мы занимались любовью медленно и нежно, оставив позади все утраты, инопланетян и окружающий нас апокалипсис. Потому что мы — это все, что у нас осталось, и нельзя отвлекаться на мелочи.

========== Часть 7 ==========

Я проснулся первым. Широко зевнул, потянулся — от жесткого дивана затекла спина. Вера чуть поморщилась и отстранилась, отворачиваясь. Такая соня, вечно ее не добудишься. Но теперь торопиться совершенно некуда, пусть спит, сколько хочет. Тем более, еще только светает, наверное, около семи.

Сонно оглядев комнату, я вздрогнул — возле нашего лежбища стояла почти двухметровая фигура пришельца. Потому что у людей не бывает здоровенных черных глаз. Вот прям директор Рен-ТВ.

— Чего тебе? — буркнул я, нащупывая пистолет под подушкой как можно незаметнее.

Надеюсь, не убивать он нас пришел, это же, вроде, не по правилам.

— Выбирай, кто первым погибнет из вас, — словно прямо у меня в голове прозвучало.

— Да пошел ты! — резко сев, я выстрелил в долговязую фигуру, одетую в человеческие шмотки.

Пуля угодила в шкаф, Вера подскочила и вскрикнула. Засранца уже и след простыл, вряд ли я смог его хотя бы ранить.

— Что случилось? — девушка потирала глаза, непонимающе озираясь.

Я, бессильно уронив руку с оружием на бедра, смотрел на нее. Такая теплая, нежная, наивная девочка, такая беззащитная. Ну вот как ее оставишь? Козлы какие-нибудь будут ее обижать, а она и ответить не сможет. Я бы без колебаний отдал за нее жизнь, но только в случае полной моей уверенности в ее спокойном будущем рядом с надежным защитником.

— Просто кошмар приснился, — через силу растянув будто онемевшие губы в улыбке, я лег обратно и прижал сонную и встревоженную малышку к себе.

Несмотря на то, что к смерти близких я почти привык, столько раз проводив в последний путь родню и салютуя прощальной очередью сослуживцам, без нее я, скорее всего, окончательно сломаюсь. Некого будет защищать и любить, смысла жить не будет. А найти другую не получится, да и не хочется.

Итог — мы выживем оба. А инопланетянам я на крыше нашего убежища из красной черепицы выложу больше “fuck you”. Но, думаю, такой относительно спокойной жизни, как сейчас, мне не видать больше. Они попытаются угробить нас обоих и явно напустят орды мертвяков, если вообще могут ими управлять. А они наверняка могут. Но ничего, есть у меня запасной план неприступного убежища. Доберемся до более-менее крупного города и осядем. С Европой, видимо, ничего не получится…

Другой вопрос — а не галлюцинации ли у меня? Или, может, это был лишь сон? А я сразу за огнестрел схватился. Веру бы хоть от себя самого уберечь…

Жена долго валяться не стала — поплелась умываться, потом загремела чем-то на кухне. Обняв подушку, я спрятал в ней счастливую улыбку — могу все на свете потерять, но, пока она рядом, буду счастлив. Потому что она лучшая, любимая, светлая. Приливы нежности и желания затискать ее продолжаются с самого знакомства. И ради нее я должен отбросить прошлое, идти вперед, бороться, жить, в конце концов. Забыть обо всем, потому что цель у меня только одна сейчас и в перспективе на ближайшие годы — защитить эту девушку. Ценой хоть чего.