— Люблю тебя, ходячая забота, — усмехнулась Алена.

Она еще много говорила, в основном, с собой. Привыкшего однажды молчать в силу не вошедших в комплектацию голосовых связок Антона, до сих пор не отвыкшего, это не напрягало. Он любил ее голос. Любил ее стиль речи, хоть он и изменился существенно за последний десяток лет. Он любил ее всю, безраздельно, жадно. И боялся. Все немногое, чего он боялся в своей жизни, было связано с ней.

— Люблю тебя, — на автомате.

— Мать моя Владимир Ленин, да как так… И я тебя. Как так можно, они что, совсем мозга не имеют…

Она продолжала говорить. Она постоянно говорит. Только во сне замолкает, но не всегда. Даже во время поцелуя она ухитряется что-нибудь вставить. Чаще всего — признание в любви.

Ранняя весна не хуже зимы подходила вечно прячущему тело Антону. Перчатки, куртка — он мог бы обойтись без этого. Но даже в городе, где нет ни одного случайного человека, где каждый хранит государственную тайну, он не мог себе позволить отказаться от маскировки.

Закутанная в теплую одежду и обвязанная шарфом по самый нос Алена одну руку сунула в карман своей куртки, а другую — в карман к мужу. Его ладонь, разогретая до пятидесяти градусов, позволяла не замерзнуть всему ее телу, лишенному жировой прослойки.

Они приближались к памятнику Гагарину, где их уже ждали врач и его сопровождающий.

— Прости, детка, — уже в нескольких метрах от цели сказал Антон, — я сделал это потому, что люблю тебя.

— Добрый день, — козырнул сопровождающий, которого даже абсолютная память Алены потом вряд ли бы идентифицировала в толпе, — оставляю диетолога вам, все документы при нем.

Девушка молча сунула обе руки в свои карманы, отвернулась в сторону реки.

— Э-э… Здравствуйте, меня зовут Виктор… — задубевший на морозе парень, не зная, что еще сказать, беспомощно разглядывал то пациентку, то нанимателя.

— Вот уж нет, — резко сказала девушка. Виктор даже сделал шаг назад, не понимая, что не так, — замолчи, это не обсуждается.

И только теперь доктор заметил, что губы ее мужа шевелятся. Но он не издавал ни звука, хотя худышка продолжала спорить, будто сама с собой.

Будет весело.

Комментарий к

Что они такое — будет постепенно проясняться.

========== Часть 2 ==========

Чем заняться мужчине, имеющему высшее военное образование, чемоданчик с медалями и лучшие в мире навыки к убийству?

Правильно — убираться в квартире, одновременно готовя вкусный и безумно калорийный обед по рецептам диетолога для любимой жены, азартно взламывающей тестирующей новую кибер-защиту серверов Минобороны.

— Сделай мне чаёк! — и он покорно щелкает кнопкой электрочайника, наклоняется, чтобы проверить, как в духовке поживает мясной рулет.

Виктор, все еще в шоке, сидит на табуретке, крепко вцепившись пальцами в салфетку, и беззастенчиво разглядывает Антона. Антону такое никогда не нравилось, но он пока терпит, расхаживая по дому в одних шортах, как и всегда.

В это сложно поверить. Обилие существующих фильмов и книг могло бы хоть как-то подготовить, если бы доктор увлекался фантастикой.

Правая рука Антона выглядела вполне нормально, если не считать странно морщившейся кожи у локтя при движениях. Голова и шея были вполне обычными. Остальное — серебристый тусклый металл. Гладкие изогнутые пластины, изображающие грудь. Сотни мельчайших пластинок в боках. Покрытая резиновой имитацией кожи рука, как у куклы Барби, вставлялась в металлическое плечо. Шея, покрытая все той же резиной, была очень подвижной, но был заметен шов, обвивающий шею темной тонкой линией. Стопы и металлическая кисть представляли собой произведение инженерного искусства.

Сносить чужие взгляды всегда было тяжелым испытанием для отчаянно комплексующего Антона, поэтому, выйдя из кухни на полминуты, вернулся он уже в джинсах и толстовке на молнии, накинутой на голый торс.

— Обедать, — одними губами позвал он.

— Еще пять минут! — откликнулась из кабинета Алена, заставив своего диетолога вздрогнуть.

Большинство начиняющей стальную оболочку аппаратуры было отключено. Сонар, рентген, счетчики и датчики ждали сигнала от головного процессора, обрабатывающего огромное количество информации и жрущего львиную долю заряда литий-ионных аккумуляторов, которыми была заполнена каждая мало-мальски свободная часть его тела. При включении всего, чего только можно, непрерывно поступающей извне информации в виде света, звуков, запахов и разнообразных излучений, он мог бежать с максимальной скоростью сутки, потом процессор переводит систему в энергосберегающий режим, чтобы избежать отключения. В таком, как сейчас, расслабленном и полуотключенном состоянии Антон вполне способен продержаться почти месяц. Энергосберегающий режим увеличивает этот показатель до полугода. Спящий режим — до сотен лет.

— Вкусно, вкусно, вкусно пахнет! — удовлетворенно улыбаясь, девушка плюхнулась на стул и взялась за вилку, держа телефон другой рукой у уха. — Здрасте, Сергей Кужугетович, оторвите своим техникам руки. Нет, тем, которые кибер-защиту делали. Ну, не скажу, что плохо, у меня ушло почти сорок минут. Ой, да чего я там не знала, тоже мне, нашли, от кого секреты делать. В общем, или пусть сами переделывают, или я могу помочь. Да, хорошо, прилечу. Насчет лекций не обещаю, я же должна оставаться лучшей, верно? Ну шучу я, Сергей Кужугетович, ну что вы все так близко к почкам… А это еще зачем? Ну да, хорошо. До встречи, ага, — бросив телефон на стол, девушка закатила глаза, — Громозека, мы едем в capital. Я буду криворуких учить, а ты — охрану.