Шрифт:
Аудитория засмеялась.
– А меня не устраивает сверхчеловек Ницше! – поддержал второй голос.
– А меня Древняя Индия сильно беспокоит! – отважно влился в общий протест Леша Измайлов.
Вслед за ними проявили недовольство и другие, из-за чего аудитория превратилась в подобие птичьего базара.
– Стоп! – скомандовал профессор. – Прекращаем балаган! Я неспроста назвал темы курсовых работ заранее. Рассчитывал как раз сегодня все обсудить.
– А тем, кто не был вчера на пробнике, что делать? – поинтересовался голос с галерки.
– Все просто, – улыбнулся куратор, – узнать тему своего проекта и подключиться к обсуждению.
«Ай да Лев Юрич! Ай да хитрец! Как это он ловко придумал – использовать самую первую лекцию для обсуждения «курсовиков»! – Алина мысленно оценила маневр профессора. – Обреченное на бестолковую болтовню занятие превратилось в полезное мероприятие».
Тем временем хитрый профессор уже подошел к университетской достопримечательности – огромной передвижной доске. Два года назад ее подарил университету влиятельный спонсор, который сам когда-то здесь учился. Чудо-доска состояла из множества частей, самостоятельно передвигавшихся вдоль стены по специальным пазам. Профессор выдвинул на всеобщее обозрение ту часть инженерного чуда, на которой аккуратным почерком были выведены фамилии студентов и названия курсовых тем.
На доске было аккуратным почерком выведено научное обоснование ее погружения в ночную жизнь. Оно звучало так:
«Клубная культура – реально существующая общественная формация или миф поколения?»
– Приехали, выгружаемся! – прозвучал вдруг резкий женский голос, мигом вернувший Алину из воспоминаний в реальность.
Перед окном автомобиля горела стильная неоновая вывеска: Клуб «Импульс».
Алина мысленно сделала запись в курсовике.
– Погружение в «неоновый мир» – день второй.
Спустя пару минут она и ее спутники уже погружались в недра ночного клуба, чей интерьер можно сравнить разве что с внутренностями атомной электростанции, недавно пережившей катастрофу. Фирменным стилем отделки или, говоря проще, фишкой данного заведения являлись торчащие отовсюду трубы, шланги и патрубки, исковерканные взрывом безумной дизайнерской фантазии. Предметы интерьера, в том числе столы и стулья, имели такой вид, будто всего пару часов назад находились во власти взбесившегося атома. Кроме того, повсюду горели зловещие таблички с предупреждениями вроде: «Осторожно! Высокий уровень радиации!» или «Проход без спецодежды запрещен!». Обряженный в некое подобие золотистых защитных скафандров обслуживающий персонал клуба идеально дополнял картину ядерного апокалипсиса.
На входе она приняла «комплимент» от заведения – коктейль «адронный коллайдер» и уже через несколько метров почувствовала, что в ней словно проснулся термоядерный синтез…
Вскоре компания оказалась поблизости от «ядерного реактора» – так здесь именовался танцпол. Алина попыталась было взглядом отыскать более тихое место. По аналогии с «Батискафом» она предполагала, что таким местом является бар. В самом конце зала горела ядовито-зеленая надпись: «Неконтролируемая цепная реакция».
«Чем не название для бара!»
Она двинулась в нужном направлении, рассекая, как комета, скопление танцующих тел. Однако, когда она достигла самого центра «ядерного реактора», что-то заставило остановиться.
«Подхватила дозу радиации!» – мелькнула шутливая мысль.
А ноги уже пританцовывали, тело ее ритмично двигалось в такт жесткому музыкальному ритму. По мере нарастания темпа движения Алины становились все энергичней.
«Какая музыка!» – восхищенно думала Алина, вспомнив, что прошлой ночью в «Батискафе» уже слышала данную мелодию.
– Крутой музон, да? – словно прочитав ее мысли, прокричала приплясывающая поблизости подружка Юля.
– Что это?
Юля посмотрела на Алину так, словно уличила в незнании таблицы умножения.
– Ну, ты, Алька, даешь! Это ж Юнион Джек, культовая трансовая вещь – «Кактус» называется.
– Кактус. Дурацкое название. Какой же это кактус? Это…
Она не договорила. Было не до разговоров. Ей очень, очень хотелось танцевать. Этот кактус словно впился иглами в ее мозг и не отпускал. Было так хорошо!
Прямо там, на танцполе, она почему-то стала думать о науке. Какой великолепный научный труд она создаст. Это будет лучший курсовик, а затем дипломник, ну а потом, возможно, и диссертация. Как странно, что обо всем этом никто не знает.
– Отдыхаем хо-ро-шо, не мешаем ни-ко-му, отдыхаем хо-ро-шо, не мешаем ни-ко-му, – слышалось отовсюду.
Среди многоголосья был и ее голос.
Ужин в «продвинутых» тонах
Субботним вечером в квартире Панфиловых благодаря Александре Прокопьевне, маме Анатолия Панфилова и обожаемой бабушке пятнадцатилетней внучки Людмилы, по обыкновению пахло выпечкой. Несмотря на преклонный возраст, Александра Прокопьевна любила повозиться субботним вечером возле плиты, не уставая совершенствовать мастерство и регулярно удивляя домашних смелыми кулинарными экспериментами. Вот и сегодня помимо вкуснейших, но уже привычных ватрушек и пирожков со всевозможными начинками, она без всякого рецепта испекла с десяток смешных трубочек, названий которым сама еще не придумала. Впрочем, долго думать не пришлось. Едва только блюдо с выпечкой оказалось на столе, на помощь пришла внучка.