– О! Им! Привет! Чему ты улыбаешься? Ты же просил – поделикатней. Вот деликатничаю! Показывай куда нести.

Комната, снятая для Пандоры, располагалась рядом с комнатой Ганимеда. Лик внес Пандору и очень бережно положил на кровать. Ганимед отметил, что в действиях друга присутствует уважение или даже почти почтение по отношении к спящей девушке. «Ничего себе!» – он даже мысленно присвистнул. Чтобы не разбудить Пандору Ганимед предложил поговорить в другой комнате.

– Нет. Ее нельзя оставлять ни на минуту. Ты прав – за ней охотятся. Не стал тебя беспокоить, так как сами справились. Но девочку пытались похитить. Я перестраховался и организовал две машины с сопровождением, которые поехали двумя разными дорогами в аэропорт. А сам с Пандорой – отправился порталом.

– В смысле порталом? Ты же не можешь открывать порталы?

– Она может. Ты думаешь, почему я в нее стрелял? Она портал открыла, только вот прыгнуть не успела. Я заметил, что она перед этим каплю своей крови с щеки пальчиком смахнула. И потом рукой по воздуху и ву-а-ля – портал… Им! Но не это главное – обе машины перехватили! Обе! Понимаешь! Все живы и здоровы, Слава богам! Но сам факт! И угадай, какой организацией был осуществлен перехват машин?

– Национальной полицией Греции… – в голосе Ганимеда звучала скука не более.

– Как? Откуда? – Ликург даже не пытался скрыть удивления.

– Обычное внушение. Дешево и эффективно. Кому-то из диспетчеров внушили, что в этих машинах, например, террористы – и все. Дальше дело техники. Пандору бы арестовали, но до участка не довезли. Смертным бы подчистили память. Конец истории. Лик, про то, что Пандора может открывать порталы пока никому ни слова!

– А как тебе удалось открыть портал, если Пандора спала?

– Уколол средний палец ее правой руки. Мазнул ее рукой в пространстве. И портал открылся. Представил себе аэропорт и твоего запасного пилота. И ву-а-ля! Мы с Пандорой – на месте. Им, тебе придется посидеть с ней. Я с ней безотрывно уже часов шесть. Пойду поселюсь, поем и минут через тридцать сменю тебя.

«Бедная Пандора» – сочувственно подумал Ганимед «теперь, когда Лик решил ее охранять всерьез – ей угрожает только одна опасность – сойти с ума от навязчивой опеки этого взявшего на себя миссию воина».

– Лик, тебе нужно отдохнуть. Я посижу с ней, пока буду работать с бумагами, анализировать версии и искать зацепки, которые мы могли пропустить. А потом попрошу Эфалида подменить меня. А ты приступишь к охране в 06:00 завтра. Ликург согласился, но очень нехотя.

Ганимед взял в руки карандаш и решил структурировать информацию, которой он обладал. Выходившая у него картина подготовки заговора была более или менее ясна, пока он не дошел до собственно заговора. В чем он заключался? Как планировали его осуществить? Двенадцать светлых душ – для чего они нужны? Ганимед не заметил, как заговорил вслух.

– И еще пятигранники? Причем здесь пятигранники? … Хмм…, какой-то додекаэдр получается!

В тот момент, когда Ганимед произносил слово додекаэдр, он подразумевал, что у него абракадабра получается, но едва слово додекаэдр прозвучало вслух, неимоверная, совершенно сумасшедшая догадка пронзила его мозг: «додекаэдр – это двенадцатигранник, который отражает Вселенную в целом. Память любезно добавила то, что еще Платон писал о додекаэдре: «… пятое многогранное построение, его бог определил для Вселенной и прибегнул к нему в качестве образца». Как по мановению волшебной палочки, беспокойство, терзающее внутренности Ганимеда с момента его прибытия в Эймсбери, вдруг ослабило хватку. Взволнованный, он вскочил со стула, несколько раз прошелся туда – обратно по комнате, все это время, прокручивая факты в голове, и наконец-то не выдержал и воскликнул:

– О, боги! Я знаю, что будет использовано в качестве «троянского коня» и что нарушит равновесие…

– Додекаэдр?! – насмешливо улыбалась, проснувшаяся Пандора, как раз выползавшая из под одеяла, все еще одетая в ту же одежду, в которой «ныряла» в бассейн.

– Вот цербер! Извини, если разбудил…, как ты? – когда же он привыкнет к ней, когда сможет смотреть без содрогания и горечи. Слов нет, Афродита умеет мстить.

– Хмм… чувствую себя удивительно выспавшейся. Не знаешь, почему бы это? – и что-то было в сладком тоне ее голоса, что заставило Ганимеда взмолиться о помиловании…

– Пандора! Это чужая собственность! Ее нельзя портить! Умоляю тебя, держи себя в руках! Я сейчас все объясню!

Пандора откровенно и заливисто смеялась.

– Я всего-то хотела запустить в тебя подушкой. – И опять залилась смехом. Смех у нее был удивительный, журчащий и переливистый, и очень отличавшийся от смеха Эллины.

– А что там с додекаэдром? – вдруг деловито поинтересовалась она.

– А что там с Ликургом случилось? – в тон ей спросил Ганимед.

– А-м. Это потом. Что с додекаэдром? – не сдавалась Пандора.

– Я предполагаю, что додекаэдр – это сосуд, в котором в один из миров Эфира (вероятней всего, в самый густонаселенный) будет доставлена микроскопическая Вселенная в состоянии космологической сингулярности…

– Ты намекаешь на теорию большого взрыва? Но это же непроверенная гипотеза?!

– Да, гипотеза. Но кто-то в этой Вселенной есть достаточно тщеславный и безумный, чтобы проверить ее на практике.

– Но зачем такие сложности? Ритуалы. Светлые ведьмы. Пятигранники. Додекаэдр, наконец. Если кто-то хочет уничтожить видимые миры, то есть и более простые способы…