– Мужик! Сзади!
– Слышится крик, откуда-то сверху.

Пусть время, пусть возраст и жир, но рефлексы, наработанные в юности, в критических обстоятельствах, всплывают сами. Сгибаюсь, почти пополам, пропуская над собой, что-то летящее-рычащее. Топор сам описывает дугу вдогонку. Да что б тебя! Светик! Твою разтак! Как подкралась то беззвучно. Дай Бог здоровья крикуну сверху. Сейчас бы уже рвала загривок сзади, а так, только и выхватила топором в позвоночник. Уууу, тварь зубастая. Задние ноги отнялись, но передними корягами загребает и ползёт подвывая. Зубищи-то, зубищи. Из далека не разглядел, а сейчас проняло. Это ж не зубы, это хрен пойми что. Сантиметра наверно по три длинной и острые. Морду и не узнать, если б раньше не видел, человеческого почти не осталось. Челюсти вперёд выдаются. Переворачиваю топор, там где у обычного обух плоский, у пожарного рог чуть загнутый. Размахиваюсь........., наааа!!! Нашла время, когда обниматься прыгать. Снова руки трясутся. Затравленно озираюсь. Вроде никто более не собирается мной пообедать. Однако удачно попал, второй-то раз. Клюв топора, точно в темечко угодил. Вот доставать не очень удобно, такое оружие. Застрял зараза. С опаской подхожу. После удара-то, отскочил. Берусь за рукоять топора. Шевелю осторожно, готовый, в любое мгновение бросить и снова отскочить. Во всяком случае, попытаться. Нынче из меня тот еще скакун. Отскакал своё. Вроде дохлая. Расшатываю своё оружие. Башка шатается, не моя, Светкина. Впрочем, меня и самого пошатывает, от пережитого. Адреналин так даванул, аж давление подскочило. В ушах долбит и в висках боль разгорается. Без цитрамону, вообще худо будет. Наконец оружие освобождаю. Фууууууу. Мерзость-то какая. С рога капает чёрная кровь. Вонючая. На живую и близко не похожая. Снова еле удерживаю утренний харч в себе. Так это что же, не врали выходит по радио? Твою дивизию! И как теперь жить, когда мертвяки вокруг шатаются?

– Ну, ты и здоров топором махать!
– То ли восхитился, то ли насмехался голос сверху.
– Прямо канадский лесоруб.

Поднимаю голову. В висках стреляет. Морщусь, разглядываю, что это за комментатор выискался. Баааа, дык это Виталя. Сосед с пятого этажа. Его вечно лохматая, рыжая башка торчит из окна кухни.

– Здоров Виталя.
– Отвечаю, а у самого, зуб на зуб не попадает.
– Жив значит, курилка?

Это мой одноклассник. Виталий Степанович Розумовский. Не признанный гений электроники. Я после школы, в бурсу поступил, а он в политех намылился. Друзьями мы никогда не были, даже в школе. У меня же спорт был, тренировки постоянно. Потом учёба, армия, моря. Здоровались за руку, но не более. Хотя, вроде нормальный мужик. Жена его, Зойка, тоже наша одноклассница, долго не могла зачать, а когда таки сладилось, пяти лет не прожила. Может, надломилось что, после родов двоих то пацанов разом. С тех пор он и вдовствует. Двоих парней поднял. Уважаю.

– Погоди, - изумились сверху, - Серега? Ты что ли?

– Я. Мою тушу и в упор не признать, богатым буду.

– Так, поди тебя, узнай. С рожей-то что?

– А хрен его знает, Виталь. Долгая история.

– А ты точно он?

– В смысле?
– Поражаюсь вопросу.
– Кто он?

– Так знамо кто. Серёга Вольнов. Больно ты нынче на зомбака похож.

– Да я это.

– Обзовись.

– Век воли не видать.
– Выдаю я киношную фразу и для пущей важности, щелкаю ногтем об зуб.

– Да не, нынче это не канает. Ты мне вот что скажи, что мы три месяца назад, делали у тебя в гараже, с моей ауди?

Тупо пялюсь, на этого Холмса доморощенного.

– Побойся бога Виталий!
– Восклицаю удивлённо.
– У тебя с роду иномарок не было. Ты ж всю жизнь на батиной копейке проездил. Разводку мы, на задних тормозах делали.

Сверху, лыбится рыжая рожа.

– Точно. Серёга.

– Так, а я тебе про что?

– Ну, брат. Нынче тебе не тогда. Видал что творится? Тут по неволе, проверяться начнёшь. Когда такое видано, чтобы трупаки как живые расхаживали. А ты чего тут? Как выжил?

– Да долго рассказывать, говорю же. Ты мне вот что скажи, моих видел?

Рыжая рожа смурнеет.

– Поднимайся, - говорит, - тут долго рассказывать. Слушай, а у тебя пожрать, ничего нет с собой? Второй день голодными сидим, хорошо, перед трясучкой предупредили, что воду холодную отключат, успел в ванну набрать. А то бы совсем худо было.

– Слышь, рыжий, - сдают нервы, - ты мне зубы не заговаривай, видел моих?!!!

– Да видеть то видел, только хорошего мало могу сказать.

Сажусь на задницу там, где стоял. Внутри всё опустилось. Как же так?

– Да погоди ты падать!
– Кричит сверху.
– Дочь твоя точно катаклизм пережила, но увели её. А вот жена.......

– Плевать мне на жену!!!!
– Уже почти рычу.
– Что ты душу мне мытаришь? Где она? Кто увёл? Куда?

– Да мне-то, откуда знать? Здоровенные такие, зеленые. С саблями все. Или может с мечами. Не разбираюсь я в холодняке. В доспехах кожаных. На вторую неделю, после землетрясения нагрянули. Гребли всех. И твою Иришку забрали. Ох и шустрая она у тебя, еле поймали. Если б не аркан, ушла бы.

Встаю. Что за зелёные не знаю, но зря они это сделали. По следам пойду, не важно, как далеко, без разницы. Найду и всех там порешу. Зубами грызть буду. Главное, что жива. ЖИВА. Виталий увидев, что я собираюсь уходить, орёт сверху:

– Погоди Серёга, куда ты сейчас?

– А сам как думаешь?

– Ну, куда ты пойдёшь?

– Туда!
– Машу рукой на север.
– Там она. Я чувствую.
– А ведь и правда чувствовал. Как маяк какой-то включился, который точно указывал направление. Вот пока не знал что жива, пока переживал, как будто экранировали чувства. А теперь точно знаю, в какую сторону идти.

– Да погоди, ты. Помоги. У меня тут с десяток человек, в хате обретаются. Все кого успел спрятать. Пропадут же. Тут такое в округе ходит, жуть берёт.

– Вот такое?
– Указываю топором, на бывшую Светку.

– Ага. Тока она не одна была. Понимаешь, повадились охотиться на живых. Хитрые суки. Затаятся и ждут. Пока не кинется, не узнаешь. А ходят тихо, что и не услышишь. Ну, ты сам видел. Я ж тебе жизнь спас только что. Не крикни я, порвала бы эта стервь тебя. Не бросай. Как я один, с бабами и детишками?