Все это отправилось в борозду. И едва последний сверток занял полагающееся ему место, как четверка соратников опять взялась за плуг. И следом за первой полосой вывернутой земли прочертили вокруг «колодца» еще три. После чего бросили свой инструмент и заняли сориентированные по сторонам света позиции за пределами последней борозды.

Впрочем, ничего этого К’ирсан не видел, сосредоточившись на возникшем в теле ощущении. Никакой магии, никаких Сил или Стихий, но с каждым проведенным в «колодце» мигом в сердце Кайфата росло чувство, словно сквозь него проносится стылый ветер. Вымораживающий нутро и изгоняющий все внешнее и наносное.

Все это было настолько мощно и необычно, что К’ирсан далеко не сразу осознал свою неспособность шевельнуть и пальцем. Неизвестно как запущенный ритуал – а в том, что все происходящее именно часть ритуала, Кайфат не сомневался – напрочь лишил его подвижности, изрядно притом напугав.

А потом вдруг словно Тасс из-за туч выглянул. Незримые лучи пробежали по телу императора сверху донизу, принеся с собой тепло, негу и… нежность. Возникло ощущение, что на Кайфата одобрительно смотрит кто-то бескрайне огромный, древний и беспомощный. Лишенный привычного разума, но словно бы все равно мыслящий и чувствующий.

Словами пережитое было не передать, как ни старайся. Ну нет ни в гральге, ни в торне таких понятий, что могут описать испытанные К’ирсаном чувства. Слишком редко люди сталкиваются с чем-то подобным, чтобы придумать подходящие к случаю фразы и термины.

Хотя Кайфат и не пытался, наслаждаясь переживаниями…

Так продолжалось все отведенное под ритуал время, пока внимание чего-то невообразимого не пропало столь же быстро, как появилось. И К’ирсан вновь получил возможность двигаться.

Он в два захода встал, немного постоял, бездумно покачиваясь на носках, и принялся медленно подниматься со дна «колодца» по специально оставленной для него лестнице. Уже наверху, на поверхности, вдруг понял, что окружающих зацепило точно так же, как и его самого. Всерьез. Причем не как раньше, когда все понимали рукотворный характер чудес, а по-настоящему. После чего никто из тех, кто присутствовал на ритуале, даже мысленно никогда не назовет К’ирсана самозванцем, диктатором или лжеимператором.

– Это все… – спросил К’ирсан у попавшегося ему на глаза главы делегации Восточного Кайена, неопределенно покрутив в воздухе пальцем, – как-то предполагалось с самого начала?

Торгаш, еще явно не отошедший от пережитого, замотал головой, отрицая саму мысль о наличии чьего-то злого умысла.

– Почему-то я так и думал, – пробормотал К’ирсан и не оглядываясь направился в сторону городских окраин, где участников церемонии ждал каменный амфитеатр и где все уже давно было готово к празднеству.

За императором потянулись и остальные. Образовалась процессия, во главе которой двигался К’ирсан Кайфат в компании с видными представителями делегации Восточного Кайена и ближайшими соратниками, группа охранников, а следом все прочие участники церемонии. Маршрут пролегал через центральные улицы Кима, так что в каждом окне, с каждой крыши и из каждой подворотни выглядывали любопытные лица горожан. Всем хотелось увидеть императора, при жизни ставшего легендарным, а потому, несмотря на все усилия внешнего кольца охраны, оградить К’ирсана от назойливого внимания потенциальных ассасинов у них не получалось.

«Говорят, что истинные тираны никогда не погибают от рук убийц. Клинок, удавка, яд – все это удел слабых правителей, деспоты умирают в своих постелях, – внезапно подумалось К’ирсану. – Интересно, а кто в этом смысле я?»

Странная мысль заставила вздрогнуть и более внимательно прислушаться к себе. Выбитый из колеи ритуалом Кайфат вдруг понял, что внутри него пускает кровавые всполохи чутье на опасность. И это было явно не беспокойство из-за высокого риска встретить среди горожан убийцу – воина разгромленной харнской армии, какого-нибудь обиженного его властью дворянина или наймита врагов рангом повыше. Нет, приближалась какая-то иная, но отнюдь не вымышленная угроза… И вместо императора К’ирсана Кайфата появился прошедший сотни сражений воин и маг. В ауру хлынула энергия, одно за другим начали занимать отведенные им места подвешенные заклятия.

Глядя на Владыку, забеспокоились и Канд с Моксом. Так же скрытно, как и Кайфат, они принялись готовиться к нападению: связывались через амулеты с подчиненными, формировали заготовки защитных плетений. По знаку К’ирсана остальную охрану предупреждать не стали – те и так сохраняли повышенную бдительность. Да и Кайфата не оставляло ощущение, что приближающаяся опасность не из той категории, что может быть предотвращена силами простых вояк.

Однако время шло, и ничего не происходило. Никто не нападал, не швырялся чарами, не обрушивал на голову императора гнев Стихий и не натравливал демонов. Уже впереди показался вход в амфитеатр, а недруги так себя и не проявили.