В ближайшее время после овладения казаками городом был спешно заделан пролом в стене Ташкалова города — специально для этого были наняты греки-каменщики [43] . Позднее казаки возводят по стенам обламы, устраивают нижние бои [44] для пушек; упоминаются в документах также «середние» и верхние бои [45] . Непрочность укреплений Азова, однако, время от времени давала себя знать: город «портился часто», обваливались стены, причем не всегда можно было сразу подыскать мастеров-«горододельцов». Башни оставались непокрытыми еще в конце 1639 г., тогда же у казаков попортились обламы и мосты по башням [46] . Но это были, впрочем, устранимые недостатки, быть может несколько преувеличенные в отписках в Москву. Учитывая энергию казаков, не приходится сомневаться, что к лету 1641 г. Азов был укреплен, насколько это было возможно в принципе. Так, в документальных источниках периода обороны города встречаются упоминания о зубцах на стенах и башнях, которых первоначально не было.

Арнаутский (албанский) воин из вооруженных сил турецкой провинции (из указ. книги X. Йылдыза).

Теперь о численности противостоящих сторон. Количество людей, подошедших под город с турецко-татарской стороны, плохо поддается определению. В казачьей войсковой отписке, отправленной в Москву вскоре после отхода вражеских войск из-под Азова [47] , приводится цифра в 240 тысяч человек [48] . В числе осаждавших, согласно отписке, были, помимо турок, татары из Крыма, а также Большие и Малые Ногаи. Кроме того, упоминаются «воинские люди» из «Будайской» [49] , «Мутьянской» [50] , «Арапской» земель, из Валахии [51] и даже Франции [52] . Поэтическая повесть об обороне Азова добавляет к этому списку греков, сербов, арнаутов (албанцев) и др. Общую численность осаждающей стороны данная Повесть определяет в 256 тысяч человек (причем это не считая «черных мужиков», то есть не ратных людей), а по ходу повествования в некоторых случаях говорит о 300-тысячных силах неприятеля [53] . Документальная повесть об обороне Азова сообщает о 200 тыс. чел. «всяких воинских людей розных земель», подчиненных непосредственно турецким пашам, а также о 40 тыс. татар и 10 тыс. горских черкас, то есть в целом о 250 тыс. Она же уточняет состав присутствовавших в турецком войске европейских военных специалистов. Это были «немецкие люди городоимцы и приступные вымышленники» — испанцы («шпанцы»), итальянцы («италияне»), французы («френчюжане»), венецианцы («венецеяне»), которые специализировались на осаде городов. Они, по словам Документальной повести, умели делать «всякие приступные подкопы, и иные мудрости, и ядра огненые чиненые» [54] .

Прохождение турецких войск на фоне кадырги (из указ. книги X. Йылдыза).

А. А. Новосельский, справедливо, на наш взгляд, усомнившись в достоверности данных цифр, сделал попытку уточнить их. Согласно его мнению, численность войск, которые могли бы принять участие в осаде Азова, может быть определена в 70–80 тыс. человек (включая 40 тыс. татар) [55] . По словам исследователя сообщения «русских разведчиков, посылавшихся под Азов из Астрахани и живших в турецких и татарских таборах… ни разу не называют столь огромной цифры турецких и других войск». Речь здесь идет об астраханских стрельцах новокрещенах из татар Кузьме Петрове и Иване Новокрещене. А. А. Новосельский ссылается на показания одного из них который слышал от татар, что турок пеших и конных было всего несколько более 30 тыс. человек. Ссылку на источник автор при этом не дает [56] .

Возможно, что А.А. Новосельский имеет в виду последнюю строку листа 236 из дела № 1 за 1641 г. фонда № 127 РГАДА (это расспросные речи в Астрахани И. Новокрещена), на настоящий момент утраченную в связи с обрывом нижнего края листа. Однако, если это и так, на том же листе данного документа видим общую численность крымских и ногайских татар — «з дву 40 000», то есть 80 тыс. человек. Ту же цифру приводит и К. Петров [57] . Таким образом, с учетом данной информации, уже количество одних только татар достигает общей численности турецко-татарских войск, указанной А. А. Новосельским. Правда, серьезного участия в боевых действиях татары не принимали, стоя в степи в трех верстах от города [58] . В целом цифра А. А. Новосельского в 70–80 тыс. осаждающих кажется нам неоправданно заниженной.

Б. В. Лунин убежден в общей численности осаждающих несколько иного порядка. Так, состав турецко-татарских сухопутных сил, стоявших под Азовом, он определяет в 140–150 тыс. человек, не приводя при этом, правда, ссылку на источник. Впрочем, по его мнению, «важна не столько конкретная цифра, сколько тот неоспоримый факт, что численность неприятельских войск, осаждавших Азов, минимум в 12–15 раз превышала число обороняющихся» [59] . От себя отметим, что число в 150 тыс. осаждающих (турок, татар и иных «всяких ратных людей») взято из отписки в Москву из турецкой столицы гонцов Богдана Лыкова и Афанасия Букалова, основывавшихся на стамбульских известиях. При этом они подчеркивали, что в момент осады Азова «нигде… турского войска не было, оприч что под Азовом» [60] , то есть Стамбул при отсутствии в тот момент у Турции боевых действий на иных фронтах ничто не ограничивало в направлении против казаков воинских сил максимально необходимой численности.

Приведенные выше цифры позволяют, на наш взгляд, сделать следующий вывод: численность подошедшего под Азов турецко-татарского войска была очень велика. Данное обстоятельство постоянно подчеркивается и в Поэтической повести. В частности, в ней говорится, что от огромного числа неприятельских войск земля под Азовом прогнулась и река Дон вышла из берегов [61] . Интересно и такое замечание автора [62] : «никак непостижимо… в нашем возрасте того было (и) услышати, не токмо что такую рать великую и страшную… очима (очами. — О. К.) кому видети» [63] .

Более определенные сведения имеются о численности казачьей стороны. Атаман Беляй Лукьянов с казаками, отправленные с войсковой отпиской в Москву вскоре после прихода турок и татар к Азову, определяли численность защитников последнего в 5–6 тысяч человек (включая около тысячи запорожских казаков) [64] . Атаман Роман Родионов с казаками, отправленные тогда же в Астрахань, показывали во время расспроса в этом городе, что в осажденном Азове находится около трех тысяч казаков [65] — цифра, по-видимому, сознательно занижена. Согласно тексту Поэтической повести, опубликованному в издании 1949 г., всего в осаде находилось 5307 казаков [66] ; по списку Повести, опубликованному в 1985 г., казаков в начале обороны насчитывалось 7590 [67] . Документальная повесть сообщает о 5367 казаках [68] , причем ее данные А. Н. Робинсон почему-то принимает за официальные [69] . По-видимому, число в 5–6 тыс. наиболее приемлемо, но следует учитывать и тот факт, что какое-то количество казаков (думается, впрочем, что едва ли очень значительное) прибыло на помощь к «азовским сидельцам» уже в ходе осады. Как видно из свидетельств турецкого автора Эвлии Челеби, казаки из городков помогали осажденным в Азове как людьми, так и оружием; последнее отправляли вниз по течению Дона в бурдюках (правда, часть его, согласно этому автору, была перехвачена турками) [70] .

Обстоятельного рассмотрения как источников, так и самого хода обороны Азова до сих пор проведено не было. При этом характерно, что большинство имеющихся в исторической литературе описаний азовской обороны 1641 г. вступает в резкое противоречие с сообщениями так называемой Поэтической повести об Азовском осадном сидении, которая стала важнейшим источником по данной тематике. Причем аргументации авторами своих точек зрения на ход азовской обороны в литературе нет, хотя сама Повесть в то же время широко используется [71] . Однако отметим, что по рассматриваемой теме до нас дошел целый комплекс малоизвестных архивных источников, позволяющих не только проверить достоверность сообщаемых Повестью сведений, но и существенно дополнить их. Прежде всего, это сведения о ходе обороны Азова, собранные в 1641 г. астраханскими воеводами.