«Что? Вика и Стас? Они… — ноги стали отчего-то ватными — ну конечно же они пара, этого и следовало ожидать, — почему-то резко стало не хватать воздуха. — Черт! Конечно, эти двое встречаются, эта спортсменка всегда хотела быть с ним. Интересно, так что же происходит сейчас? Почему он здесь со мной, один, где она сама? Они расстались, или все еще вместе?» — рассуждала Лиза про себя, проглатывая непрошеную ревность.

*

— На что смотришь? — спросил Стас, заходя в гостиную с подносом, на котором красовался китайский чайный сервиз со свежезаваренным напитком. Аромат ромашки быстро наполнил помещение. Стало сразу тепло и уютно.

— Да вот, рассматриваю старые твои фотографии. Тут где-то и я есть… Столько сразу воспоминаний нахлынуло, — Лиза указала ему на последнюю фотографию, на которую только что смотрела. — Смотри, а тут ты и Виктория, кстати, вы классно смотритесь, а я и не знала, что вы пара. — Как бы между прочим заметила она. Только вот на последних словах голос предательски дрогнул. И это не ускользнуло от Стаса.

— Мы не пара, и никогда ею не были. Эта фотография, что ты держишь в руках, просто красивый снимок, подаренный нам журналом, прости название не помню, м-м… кажется «Numero», приезжали к нам в Москву. Им просто была нужна пара, парень и девушка для спортивной рубрики, ну типа а-ля молодожены и их досуг… или что-то в этом роде, точно не помню.

— Вы снимались для журнала? — удивилась она.

— Да, это вышло случайно, долго и неинтересно рассказывать, но если бы кто-то не пропал тогда… то…- посмотрел он на Лизу укоризненно — То, мог бы быть на этом снимке вместо Вики, — затем парень задумался, будто что-то вспомнил. — Эм-м… кажется, он у меня сохранился, сейчас поищу, — Никифоров поставил поднос на журнальный столик и направился к старому шкафу, который стоял у окна, и оттуда извлек большую картонную коробку. Порывшись в ней пару минут, он нашел журнал «Numero» двухлетний давности. После чего парень протянул его девушке. — Вот он, полистай, где-то в середине найдешь наш фотосет.

— Не стоило себя утруждать, я не хочу смотреть, — фыркнула она делая вид, что ей все равно. Тогда Стас сам принялся листать страницы. — Ну, раз ты настаиваешь, так и быть посмотрю, — она забрала журнал из его рук, и села обратно в кресло и принялась искать нужные страницы с фото. Фотографии нашлись быстро.

Поджав губы в тонкую полоску, Лиза рассматривала снимки без особого восторга.

— Обожаю, когда ты ревнуешь, — промурлыкал парень, заметив ее реакцию. — Но уверяю, Виктория не та, кто мне нужна.

— Я не ревную! Ревность удел слабых, я себя не считаю таковой. А еще, для ревности нужна хотя бы любовь, — уточнила она, отдавая ему журнал обратно, успев нацепить на себя маску равнодушия.

— Я согласен, что любовь нужна. Но мне понравились твои слова, насчет того, что ты не считаешь себя слабой. При случае, напомню тебе о них. А сейчас, давай пить чай, а то остынет.

— Так о чем ты хотел поговорить? — отпивая глоток ромашкового напитка, поинтересовалась она у него.

— Ну, во-первых о твоей сестре Насти.

— С ней что-то случилось? — встревожилась вдруг Лиза, поставив чашку обратно на поднос.

— Нет, нет, что ты! С девочкой все в порядке! — поспешил он ее успокоить. — Просто хочу, чтобы ты знала одну вещь. Я обещал малышке, что привезу ее к тебе, когда ты поправишься. Понимаешь о чем я?

— Ты имеешь виду, когда я перестану испытывать зависимость?

— Именно.

— Знаешь, Стас, а давай на чистоту?

Парень только одобрительно кивнул, давая понять, что он открыт для беседы с ней.

— Вот что тебе со всего этого? Ну, вылечишь ты меня? А дальше что? Я знаю, что меня разыскивает полиция, может не с такой активностью, как два года назад, но все же. Домой я не вернусь, отчим не оставит это дело в покое, так как по закону я похитила его дочь, пусть не специально, но кто будет разбираться, ведь он чиновник, а я всего лишь падчерица. Когда я сбегала из дома, Настенка увязалась за мной, она сама не хотела с ним жить. Хотя та судьба, которую предоставила я ей, тоже не правильная, совсем не для ребенка! Думаешь, я специально, по доброй воле стала жить такой жизнью? Нет!

Никифоров слушал ее, не перебивая, он прекрасно понимал, пусть тяжело, но ей нужно выговориться, и он был рад, что она, наконец-то открылась ему.

— На нормальную работу мне было не устроиться, жить открыто тоже не получалось, мы кое-как продержались полтора года. Одна бы я выкрутилась, но с маленьким ребенком никак не получалось! И все, дальше тупик, я скатилось до… — Белова едва сдерживала себя от слез. — Я несколько раз упрашивала ее вернуться к отцу, но она оказалась упрямей меня, эта мелкая всякий раз цеплялась в меня клещом, когда речь заходила об ее отце. Что я могла? Мне пришлось…