Я спустился вниз, и тут же услышал шуршание из кухни. Ага-а… значит Белова там, и она что-то готовит? По аромату я догадался, что это куриный бульон. Неужели для меня? Я подошел тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, прислонившись к дверному косяку, принялся наблюдать за ней. Но не прошло и минуты, как я понял, что девушка догадалась о моем присутствии.

Как же приятно вот так сидеть на кухне, только я и она.

После проведенной ночи в одной постели, я чувствовал себя неловко, но не знал, как спросить об этом, и с чего начать разговор? Но Лиза начала говорить первая на эту тему, облегчив мне задачу. Я смотрел на нее украдкой, замечая, что девушка выглядит уставшей, словно она не выспалась или ее что-то тревожит. Неужели я к ней приставал? Если так, то мне стыдно, что домогался ее в нетрезвом виде. Я никогда не относился к ней как к уличной девке. Поэтому когда был в клубе, и алкоголь начал брать надомной власть, я начал давать себе установку: «Только не приставай к ней, не лезь, не целуй!»

Из ее слов я понял, что просто пришел к ней, и нагло завалился рядом. Неужели это все? Тогда почему ее глаза такие грустные? Вполне вероятно, что я все-таки что-то сделал или сказал не то. Чертов абсент, стер у меня все самое важное из головы. Похоже, я все-таки выпил больше чем два бокала. Поэтому я решился спросить напрямую, а не приставал ли я к ней сегодня, пока мы спали? Она меня тут же успокоила, убедив, что ничего такого не было. Но ее грустный, усталый взгляд

говорил о том, что она что-то недоговаривает. Пришлось начать издалека, задав ей следующий вопрос, о ее самочувствии. И тут, она выдала то, чего я вообще не ожидал услышать: «Я чувствую себя так, как наверно бы чувствовала себя девушка, которую хотели поцеловать, но не сделали этого…»

Я в шоке!

В шоке от себя, и от нее тоже. Она заявила это так, словно ее это расстраивало. Словно она ждала, а я подвел ее ожидания. Я, правда, не знал, как реагировать, поэтому через какое-то время я вновь вернулся к этому вопросу. Наконец Лиза пояснила смысл этих слов, и рассказала, как было на самом деле. Мне стыдно за свое поведение, так как в моей голове стали проявляться проблески некоторых фрагментов.

Я вспомнил, как решительно поднимался на чердак, затем, я сидел на надувном матрасе и о чем-то с ней разговаривал. Мне надо уйти, но я не ухожу, а вглядываюсь в лицо девушке едва освещенное лунным светом. Она такая красивая, манящая. Глаза! Они смотрят на меня не так как раньше. Я снова даю себе установку: «Только не приставай к ней, не лезь, не целуй!»

Не целуй! Не целуй! Не целуй!

И все, а дальше темнота. И только на душе, от чего-то, становиться тепло и спокойно. Я дома, рядом с ней.

На всякий случай прошу у нее прощение, а у самого сердце колотится так, словно я бежал стометровку и резко остановился. Начинаю что-то мямлить про вчерашнюю установку, она снова фыркает обиженно. Да, Господи, этой девчонке не угодить! Чего же она все-таки хочет? Поцелуя? Хотела? А как насчет сейчас?

Она резко встает из-за стола под предлогом сделать кофе. Ну уж нет, от меня просто так не отвертишься, я слишком долго ждал этого момента, чтобы вот так сделать вид, что не понимаю намека на близость. Она хочет.

Хочет!

Белова на себя не похожа, она отводит взгляд в сторону, как школьница и я замечаю, как покраснели ее щеки. За последнее время я первый раз вижу ее такой смущенной. Так обычно ведут себя девушки перед парнями, когда те им нравятся.

Боже, я ей все-таки нравлюсь!

Я хочу ей дать то, что она так ждала ночью. Сколько она интересно ждала? День, два, вечер, ночь? Я ждал больше, и я не намерен сдерживать себя.

Я подхожу к ней и начинаю целовать ее так трогательно, убедительно, показывая ей, насколько она мне дорога. Сейчас передо мной стояла другая девушка, не язвительная, не холодная, а нежная и страстная, а еще до боли родная и желанная. Я хочу ее всю, сейчас, я чувствую как она хочет того же, и это заводит еще больше. Схожу с ума! Еще немного и я уже перейду на другой уровень. Хочу сорвать с нее эту белую пижаму, которая меня раздражает.

Пижама! Эта чертова пижама!

Параллельно ловлю себя на мысли, что хватит ей ходить в этих убогих тряпках. Отрываюсь с огромным трудом от сладкого поцелуя, который хотелось продлить навек. Он был похлеще всяких антипохмелинов.

Через какое-то время, когда мысли пришли более-менее в порядок, а дыхание, наконец, выровнялось, меня посетила гениальная идея: «А не съездить ли нам в Ярославль?» Там и погуляем спокойно и вещей подкупим, а еще…

А еще я хочу снять гостиницу, один номер для двоих. Не специально, но я в курсе, что у Лизы недавно прошли месячные, так как мусор в доме выношу я, и использованные средства интимной гигиены было трудно не заметить.

От одной только мысли, что я могу остаться с ней в одной комнате на ночь, особенно после того что между нами только что было, меня бросило в жар заново.

Но есть еще одна новость, о которой я хотел поговорить. Когда я был вчера у дяди Юры, по телевизору шли новости. Так я узнал, что заместитель премьер-министра Виктор Семенович арестован по подозрению в трех убийствах, а так же, за мошенничество, за взяточничество, и за другие махинации.

«Разве это не отчим Лизы Беловой?!» — воскликнул мой дядя, заметив, как я уставился в экран телевизора.

Да, это был он без сомнений. И словно гора с плеч свалилась.

Но так как ведется расследование по поводу убийств, сейчас его будут судить только за разные махинации и мошенничество. В любом случае он просидит за решеткой не малый срок.

А еще радовало то, что Лизу и Настю перестали показывать в новостях, в рубрике пропавших. Пусть все утихнет. А я пока позабочусь о моих любимых девочках.

Я рассказал Лизе все что знаю. Она выслушала достаточно стойко, хоть лицо ее было бледным и, как мне показалось, осунувшимся в этот момент.