Лес был мало изведан людьми, так как в нём обитало полным-полно всякой чудной и опасной живности, не считая подобных человеку, но крайне странных обитателей. Поэтому братья стремились к лесу, понимая, что если где-то вблизи города и есть подсказка, то искать гидру надо лишь здесь, на границе обжитой человеком территорией и глухого властного леса. Тем временем солнце садилось под давлением наступающей ночи.

Братья остановились за двадцать шагов у подлеска, когда на травяном покрове заметили породу полевых цветов, похожих на одуванчики, разве что, в разы больше по величине. Те отпускали в небо парашютики из волосков, прикрепленных к носику плода. Более ста парашютиков, размером с кулак, со всего подлеска, поднимаясь высоко над лесом, самовозгорались, создавая жёлтое свечение и добавляя на пару секунд на небо сгорающую звезду. Зрелище закончилось спустя пару минут, и резко потемнело.

Собрали хворост и крупные ветки, развели костер и принялись не спешно готовить ужин, понимая, что запах жареного мяса привлечет внимание лесных обитателей и, возможно, это будут экземпляры, говорящие на человеческом языке.

Мясо жарилось на медленном огне, и когда, как братьям казалось, что оно приготовилось на половину, вблизи раздалось легкое шевеление, исходящее из леса. Братья не подали виду, что заметили аккуратное передвижение, выдающее себя слабыми звуками трения ткани об траву: Бим, в сапогах от Тим-Тили-Бима, сидя на карачках беззаботно готовил мясо на сооруженном из найденных около леса веток вертеле, а Бом жевал сладкую травинку, периодически глубоко вдыхая и ножом заостряя особенно крепкие ветки, собранные у края леса, делая колья длиною в два локтя.

На самом деле братья были напряжены, словно пружины.

Бом наблюдал за местностью: до леса перед костром, поглядывая на лошадей, близко пасущихся так, чтобы в случае возникновения реальной опасности подать знак Биму. И он, обутый в волшебные сапоги, подхватил бы Бима – и братья смогли бы в два прыжка оказаться рядом с лошадьми; подхватить лошадей и убежать подальше от злого леса с неприветливыми обитателями.

Бим же отвечал за наблюдение за местность перед лесом после костра и старался поддерживать огонь, подбрасывая в него заранее собранные ветки и поленья. Он принимал от Бома свежеизготовленные колья и подкладывал их в костер так, чтобы горели медленно, наливаясь жаром. Пламя костра невысокой стеной закрывало братьев от леса, как бы защищая, но не давало полной гарантии сохранности.

Шевеление выросло в чёрную каплю размером в пол – лошади и расположилось шагов за десять от костра, спиной к лесу, явив себя, учуяв, что его ожидали. Покров капли работал как зеркало, отражая темноту, от чего напоминал тёмное пятно, неуместно поставленное чернилами на иллюстрацию с лесом. Бом сплюнул травинку и, не оборачиваясь, спросил тёмное пятно:

– Представьтесь, раз зашли к нам на огонек.

– Мясо не пережарьте. – Дерзко получил он в ответ.

– Нам его кушать, нам и определять его готовность. – Нараспев произнес Бим, намеренно показывая, что боятся не в его привычке.

– Зачем вы здесь, разве ни за тем, чтобы кого-нибудь покормить – мясом, лошадьми, да и сами особенно лакомый корм. – Ответил тёмное пятно не спеша обличаться.

– Не гневи нас. – Бим встал, вытянул из ножен меч и пару раз взмахнул им, чем вызвал череду отблесков. – Даже не надейся, что от нашего гнева тебя защитит накидка.

Из тёмного пятна вылезла морщинистая рука, хлопнула ладонью по траве и спряталась в тёмной оболочке. В том месте, где её коснулась ладонь, поднялась трава, образовав кочку – холмик высотой с пол-локтя. Но этот холмик отличался от тех, что довелось видеть Бим и Бому тем, что он как будто под напором сильного ветра побежал на них, вернее что-то находящее в земле бежало на них, от чего трава беспрепятственно приподнялась, пропуская неведомого прислужника к поставленной цели.

Бим воткнул меч из зуба рыбы Риньет в землю, достал голой рукой из костра нагревшийся кол, подпрыгнул в высоту и когда приземлился, то сделал это перед бегущим холмиком и, изловчившись, вонзил в его середину и отпрыгнул назад к костру, ровно на то же место, где стоял секунду назад. Раздался писк, его издавал холмик, пораженный и нанизанный на кол, прислужник остановил свой быстрый бег.

Из тёмного пятна снова вылезла сморщенная рука, хлопнула шесть раз ладонью по траве и спряталась в тёмной оболочке. Появившиеся на земле холмики ровным строем побежали к братьям.

Бим снова привстал, выхватил из костра обеими руками шесть начинающих тлеть кольев, снова подпрыгнул и, каждый раз приземляясь, на бегущие бугорки ловко втыкал кол. Раздавался писк, свидетельствующий о попадании в цель, а Бим, закончив с последним, вернулся к костру с помощью прыжка и повертел мясо.

– Вижу вы не совсем люди… А если и люди, то крайне непорядочные. Мясо пережариваете, меня не страшитесь… – снова заговорило тёмное пятно.

Договорить ему не дал Бим, выхватил из костра три последних кольев, напоминающих короткие копья, и метнул их. Колья словно стрелы вонзились по краям тёмного пятна, прибили его к земле и порвали оболочку. Тёмное пятно создавал широкий плащ, потерявший целостность и свойства отражать окружающее. Покалеченный плащ вытряхнул из себя хозяина, старую горбатую бабку в бережно залатанной ветхой одежде – грубом сером платье с деревянной тростью в левой руке.

Бом достал из вещмешка кувшин, открыл пробку и пригубил.

– Какой вкусный сидр в этот раз набродился…

Старая горбатая бабка не собиралась сдаваться и предприняла очередную попытку обидеть, но в этот раз не самих братьев, а преданных им лошадей. Она молодецки подпрыгнула, выбросив вперед сухую руку с деревянной тростью так, что та вылетела, закрутившись как томагавк, пролетела над костром, разделилась на две серые полоски, напоминавшие очертания воронов.

Увидеть воронов успел Бим, так как Бом, попивая сидр, не спускал взгляда с горбатой бабки. Оба ворона, приветствуя хозяйку, каркнули и плотно сжали клювы, замахав крыльями, стремительно полетели к лошадям, готовые смертельно вонзиться в их тела: правый ворон выбрал ту лошадь, что паслась ближе, левый ворон выбрал ту лошадь, что паслась дальше. Бим выдернул из земли меч и вихрем ринулся за воронами.