– Банши, выходи! – звала она. – Я знаю, что ты здесь.

Элдвин с опаской покосился на сойку. Она, часом, не свихнулась?

– Э-э-э… Скайлар, – деликатно начал он. – А ты уверена, что там кто-то есть?

– Не знаешь разве, какой дар у обезьян-ревунов? – прочирикала Скайлар. – Невидимость, вот какой. – И снова прокричала: – Банши!

Ответа опять не последовало. Нет, а если подумать: как можно найти невидимку, желающего спрятаться? И тут кто-то словно коснулся Элдвиновой шерсти. И это точно не был ветер.

– С виду они вполне безобидные, – произнес женский голос. Спустя секунду перед фамильярами из ниоткуда возникла обезьяна-ревун со светло-коричневой шерстью. – Боюсь, здесь нет никого по имени Банши.

И вдруг кто-то как дернет Элдвина за хвост! Кот, подскочив, обернулся, но за его спиной никого не было.

– Симка, – строго сказала рыжеватая обезьяна, – так себя не ведут.

Та, кого отчитали, оказалась молоденькой сконфуженной обезьянкой.

Вслед за ней еще несколько ревунов появились из воздуха.

– А тут, наверху, есть еще деревня ревунов? – спросила Скайлар.

– Нет, ревуны живут только здесь, – ответила рыжеватая обезьяна.

– Банши ушла из деревни много лет назад. Она сделалась фамильяром, – объяснила Скайлар.

– Многие из наших сородичей отправились помогать волшебникам, – кивнула ее собеседница.

– Но Банши должна была вернуться назад, – не отступала Скайлар.

Ревуны понимающе переглянулись.

К фамильярам шагнула обезьяна с ярко-рыжей шерстью и глазами навыкате:

– Вы, должно быть, говорите об Элбаре. Банши – это ее нижнее имя.

– Вы не скажете, где нам найти ее? – оживилась Скайлар.

– Она все больше сидит на облачной ветви, медитирует, – ответила рыжая обезьяна, указывая ввысь на ветку, что тянулась с помоста прямо к облакам. Фамильяры задрали головы и разглядели одинокую фигурку на фоне неба.

Тем временем обезьяны все появлялись и появлялись из воздуха – их уже было около сотни. Некоторые так и стучали в барабаны, но большинство просто уставилось на странных пришельцев из нижнего мира. В глазах ревунов светилось любопытство. «Похоже, гости им в диковинку», – подумал Элдвин. А о Троих из Пророчества здесь, кажется, и слыхом не слыхивали.

Обезьяна со светло-коричневой шерстью – видимо, она здесь была главной – подвела фамильяров к сплетенной из лиан лестнице. Элдвин и Гилберт полезли по ступеням вверх, Скайлар парила рядом. Когда они ступили на ветвь, полого поднимавшуюся вверх, розовые и лиловые отблески заката уже угасли и в темно-синем небе начали вспыхивать звезды.

На самом конце ветви, скрестив задние лапы и закрыв глаза, сидела обезьяна. Она медленно и ритмично ударяла в обтянутый шкурой барабан, словно подыгрывая ветру. Тонкие черты обрамляла густая черная шерсть.

– Банши! – обрадованно выкрикнула Скайлар.

Обезьяна тут же открыла глаза.

– Гилберт, Скайлар, глазам не верю! – Банши вскочила и пылко обхватила сначала сойку, потом лягуха передними лапами и хвостом. – А это кто с вами? – спросила она, заметив Элдвина.

– Я Элдвин, фамильяр Джека.

– А, братишки Марианны, – заулыбалась обезьяна. – Он что, уже дорос до фамильяра? Я-то помню его еще крохой, с меня ростом. – Банши осеклась и оглянулась. – Так, погодите-ка, а где ваши верные? И что вы вообще тут делаете?

– Так ты ничего не знаешь? – спросила Скайлар.

– О чем? – не поняла Банши. – Я живу в воздухе, в милях от земли. Новости сюда доходят нечасто.

– Ну тогда ты многое пропустила, – затараторила Скайлар. – Огромии грозит страшная беда. Новое Воинство Мертвецов уже шагает по нашей земле. Ты нужна нам, чтобы спасти королевство. Мы должны привести по одному наследнику каждого…

– Согласна, – быстро сказала Банши.

– …каждого из Первых Столпов… Так ты уже согласна? – переспросила Скайлар.

– Ну да. Я с вами.

– А ты не хочешь сначала выслушать все?

– Да зачем? – пожала плечами обезьяна. – Я сижу и жду хоть какой-то возможности искупить то, что натворила. Торчу тут, среди облаков, уже битых три года наедине с совестью. Вся такая невидимая, даже если меня видно.

– Это из-за Галлеона? – спросил Гилберт.

– Я не справилась. Я должна была сделать больше. Кальстафф всегда твердил нам, что долг фамильяра – помогать верному, что бы ни случилось. А я позволила ему втянуть себя в этот поединок. И все из-за каких-то дурацких сантиментов.