– Кого же еще?

– Он не в больнице, по крайней мере не в этой. – Она передернула плечиками и поморщилась. – Не приведи господь такого пациента.

В этом я с ней не мог не согласиться.

Еще дня два или три меня держали в постели и обращались со мной как с ребенком. Впрочем, я не возражал: последние несколько лет мне просто не доводилось отдыхать по-настоящему. Вероятно, меня держали на транквилизаторах; я заметил, что каждый раз после еды меня клонило в сон. Болячки заживали, и вскоре Дорис мне позволила – точнее, приказала – выполнять легкие упражнения, не покидая палаты.

Потом как-то заглянул Старик.

– Ну-ну, симулируешь, значит?

Я вспыхнул:

– Какая неблагодарность, черт побери! Достань мне штаны, и я тебе покажу, кто симулирует.

– Остынь. – Старик посмотрел мою больничную карту, потом сказал Дорис: – Сестра, принесите этому человеку шорты. Я возвращаю его на действительную службу.

Дорис набросилась на него, как рассерженная наседка:

– А теперь слушайте меня! Вы, может, и большая шишка, но здесь ваши приказы не имеют силы. Если лечащий врач…

– Хватит! И выдайте ему какие-нибудь подштанники. Когда придет доктор, отправьте его ко мне.

– Но…

Старик подхватил ее на руки, поставил лицом к двери и, хлопнув по попке, сказал:

– Быстро!

Она вышла, шипя и фыркая, как рассерженная кошка, и вскоре вернулась – но не с моей одеждой, а с доктором. Старик оглядел их и мягко заметил:

– Док, я послал ее за штанами, а не за врачом.

Тот ответил довольно сухо:

– Я был бы вам признателен, если бы вы не беспокоили моих пациентов.

– Он уже не ваш пациент. Он мне нужен, и я возвращаю его на службу.

– Да? Сэр, если вам не нравится, как я справляюсь со своими обязанностями, я могу подать в отставку немедленно.

Старик упрям, но знает, когда нужно отступить. Он тут же сдал назад:

– Прошу прощения, сэр. Иногда я слишком занят своими проблемами и забываю следовать стандартным процедурам. Не будете ли вы так любезны обследовать этого пациента? Если его можно вернуть на службу, он нужен мне как можно скорей.

У доктора на щеках заиграли желваки, однако он лишь коротко ответил:

– Разумеется, сэр.

Он демонстративно изучил мою карту, затем заставил меня сесть на кровати и проверил мои рефлексы. Лично мне показалось, что они были довольно вялыми. Потом он задрал мне веко, посветил в глаз фонариком и заявил:

– Ему еще потребуется время, чтобы восстановить силы… Но можете его забирать. Сестра, принесите пациенту одежду.

«Одежда» состояла из шорт и ботинок. Я был одет куда основательней, когда носил больничный халат. Но окружающие были одеты точно так же, и, признаться, при виде людей с голыми плечами, без паразитов, у меня на душе становилось спокойнее. О чем я сразу сказал Старику.

– Лучшая защита, которая у нас есть, – проворчал он. – Хотя контора теперь смахивает на пляж, полный курортников. Если мы не справимся с этой нечистью до зимы, нам конец.

Старик остановился у двери со свежей надписью: «БИОЛОГИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ. НЕ ВХОДИТЬ!»

Он распахнул дверь.

Я попятился:

– Куда это мы идем?

– Взглянуть на твоего дублера, на обезьяну с твоим паразитом.

– Так я и думал. Мне это ни к чему, да и смысла никакого… Нет, спасибо! – Я почувствовал, что меня трясет.

Старик остановился на пороге.

– Послушай, сынок, – терпеливо сказал он, – тебе нужно преодолеть свой страх. И лучший способ – это встретиться с ним лицом к лицу. Знаю, тебе нелегко. Я сам тут провел несколько часов, просто глядя на эту тварь и пытаясь привыкнуть к ее виду.

– Ты ничего не знаешь, откуда тебе знать! – Меня колотило так, что пришлось опереться о дверной косяк.

Он посмотрел на меня:

– Да, видимо, когда поносишь на спине паразита, это все воспринимается по-другому. Джарвис… – Он вдруг оборвал себя.

– Ты чертовски прав, именно по-другому! И ты меня туда не затащишь.

– Нет, я не стану этого делать. Что ж, очевидно, врач был прав. Возвращайся, сынок, и ложись обратно.

Я понял, что Старик на меня не злится. Его голос звучал скорее печально. Он отвернулся и переступил порог лаборатории.

И сделал еще три или четыре шага, прежде чем я позвал:

– Босс!

Старик остановился и повернулся ко мне с непроницаемым лицом.

– Я иду, – добавил я.

– Может быть, не стоит?