Только цена вопроса омоложения и восстановления мужского достоинства тут была не в деньгах или разовых поручениях. Цена эта заключалась в долговременных добрососедских и даже желательно дружеских отношениях между Византийской Империей и Великим княжеством Артанией. А если, к примеру, будет война, то тогда все это в принципе ему ни к чему. Мертвым все равно, все ли у них имеются в наличии компоненты мужского достоинства. Понимаете ли, на войне убивают, и полководцы тоже частенько не переживают своего войска. А иногда бывает так, что войско цело, а полководец погиб – и тогда солдаты, больше не связанные ни с кем узами верности, тут же сдаются в плен, чтобы сохранить себе жизнь.

Что касается Юстиниана и его страхов и хотелок в политике, то и он тоже не вечен, и было бы лучше если бы он был не вечен раньше, чем позже. Юстин тоже может не пережить своего дядю-автократора и скоропостижно скончаться от огорчения при получения известия о его смерти, как и другие претенденты с той стороны. Детали? Детали узнаете у архонта Сергия, она, Лилия, на такие переговоры просто не уполномочена. Просто имейте в виду, господин мой Нарзес, что ваше будущее находится в ваших же руках.

Впрочем, сам Сергий из рода Сергиев с Нарзесом пока разговаривать отказывался, ссылаясь на то, что тому сперва требуется пройти акклиматизацию, как следует оглядеться по сторонам и завершить курс восстановительной терапии. Мол, время еще есть. По предварительному графику, который составлялся в Константинополе, посольству еще месяц шкандыбать до Китеж-града по степному бездорожью. Когда там, к острову Хортица должны будут за ними прибыть дромоны, к середине апреля? А сегодня в том мире только седьмое февраля, так что лучше всего не торопиться и не суетиться. В его положении лучше всего семь раз отмерить и только один отрезать, ибо отрезанного назад уже не пришьешь. Впрочем, до серьезного разговора ждать осталось недолго. Вот только развяжется архонт Сергий с очередной заморочкой – и тогда сможет принять ромейского посла официально и со всем надлежащим тщанием. А пока он может написать Юстиниану письмо, в котором честно, без приукрашивания и без утайки изложит все, что касается военной мощи, политических и духовных связей архонта-колдуна Сергия из рода Сергиев. Доставку письма адресату мы гарантируем.

Двести шестьдесят второй день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, он же тридевятое царство, тридесятое государство, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.

С того момента, как мы выдернули царевича Федора прямо из-под носа у подельников Самозванца, минуло уже десять дней. За это время «царевич Дмитрий Иванович», окопавшийся в сельце Красном, которое он превратил в свою временную штаб-квартиру, слал во все стороны гонцов (при этом не менее трех посланцев ускакали в сторону Польши), рассылал подметные письма и буквально извертелся в ожидании внезапного ответного удара со стороны исчезнувшего свергнутого царя, который все никак не наступал. Рано еще было наносить такие удары, перед тем ситуация в Москве и всем царстве в целом должна была созреть и перезреть.

Вместо того его ставку посетили старшие представители всех имеющихся в Москве боярских родов. Побывал там и Васька Шуйский, клялся в своей безграничной преданности, был и глава рода Романовых будущий митрополит, а ныне просто монах Филарет – в миру Федор Никитич Романов, двоюродный брат последнего царя из династии Рюриковичей Федора Иоанновича и счастливый папенька основателя династии Романовых шестилетнего соплюка Михаила. Красавец, щеголь, гуляка – и вдруг в монахи! Не по фэншую это! Вот и монах Филарет не понял такого юмора Бориса Годунова, и как только режим ссылки после смерти царя ослаб, принялся интриговать против малолетнего тогда еще царя Федора Борисовича.

Ну точно как наши оппы – и правые и левые – толпой бегали на совещание к американскому послу МакФолу в январе две тысячи двенадцатого, причем все сразу и оптом, от крайне правых либералов вроде Гозмана и Немцова (побольше ему в аду горячей смолы) до неистовой справоросски Дмитриевой и ортодоксального коммуниста Ивана Мельникова, правой руки папы Зю. Четыреста лет прошло, а рожи у политической элиты все такие продажные и все так же просят кирпича потяжелее, а то и плахи. Было бы неплохо возродить для политбоссов двадцать первого века нравы времен царя Иоанна Васильевича, когда проворовавшихся бояр – на плаху, родню в острог, а имущество в казну. А ежели козел сумел сбежать за бугор и оттуда вопит о тираническом режиме кровавой гебни, так на то есть разные методы, и один из них наглядно показан в старом французском фильме времен моего детства «Укол зонтиком» с Пьером Ришаром в главной роли.

По крайней мере здесь я собираюсь поступить точно так же (зачистить политическое поле до белых костей) и выслать всю эту боярскую шушеру за уральский хребет – туда, где еще не остыли следы ватаги Ермака. Москва всегда страдала от перенаселения много о себе понимающими альфа-самцами, и если этих персонажей раскидать по бескрайним сибирским просторам, то славно будет всем – и Москве, которая вздохнет с облегчением избавленная от этих собачьих боев, и Сибири, которую наконец-то начнут осваивать. И Романовы со своим семейством будут в их числе. Если ты митрополит, то и митрополитствуй себе где-нибудь на Амуре-реке, окормляя огромную, населенную почти одними язычниками епархию от Байкала до Тихого океана. Нет, конечно «Иван Сусанин» и «Смерть за царя» – это все хорошо, но только для скорейшего выхода из смуты, а не для ее предотвращения, чем я занимаюсь прямо сейчас, делая ставку на царевича (а в будущем снова царя) Федора Годунова.

Все это я втолковывал Семену Годунову – его троюродному дяде, при папе Борисе и в недолгие времена царствования самого Федора, занимавшего должность заведующего политическим сыском. Мои бойцовые лилитки буквально сдернули его с плахи у самозванца. Все же нужен был мне там на месте опытный управленец, хорошо разбирающийся в местных условиях, и в то же время имеющий рыло в пуху, а потому вполне предсказуемый и поддающийся контролю. Ведь именно из-за Семена, назначившего своего зятя Телятьевского главным воеводой в обход всех тамошних понятий и обычаев, и взбунтовалось* войско, первоначально посланное царем Борисом против Самозванца и уже нанесшее его отрядам несколько поражений.