– Опять не хочешь разговаривать?

Лиза вспомнила, как вела себя во время их первого разговора, и почувствовала себя неловко. Пришлось признать, что Теодор Верц ей нравился, и ей не хотелось ему врать.

– Из-за моего сердца. Я хочу знать, чьим оно было раньше.

Верц удивленно посмотрел на нее.

– Зачем? Обычно люди не хотят ничего знать о тех, благодаря кому они все еще живы. Никому не нужно лишнее чувство ответственности, все хотели бы думать, что их заимствованные органы выращены в каком-нибудь хитром инкубаторе.

– Нет, – Лиза покачала головой, – я не хочу никакой ответственности и не испытываю никакой благодарности. Просто… – она замялась.

– Что?

Лиза закусила губу, она никак не могла собраться с мыслями.

– Просто даже если я должна умереть ради своего долга, то сердце, которое у меня сейчас, не должно. А я не вижу способа умереть самой, но не убивать свое сердце.

Верц остановился. Лиза посмотрела на него и поняла, что он с трудом сдерживает смех.

– Что в этом смешного? – резко спросила она.

– Почему нельзя просто сказать, что ты не хочешь умирать? Зачем придумывать такую бредовую теорию?

– Тот человек умер из-за меня. Если бы я не прыгнула с моста, то он был бы жив, – процедила Лиза сквозь зубы.

– Откуда ты знаешь? – Верц пошел дальше. – Может быть, он вышел бы из машины, и ему на голову упал бы метеорит?

– Вы издеваетесь?

Верц только вздохнул.

Через четверть часа они остановились около многоквартирного дома. Верц достал из кармана связку ключей и открыл дверь. Перед ними была темная лестница.

– Лифт не работает, – коротко сказал Верц.

– Мы пришли к вам домой? – спросила Лиза.

– А куда же еще? – Верц начал медленно подниматься. – Не на улице же тебя оставлять.

– Спасибо, – тихо прошептала Лиза.

Верц не ответил.

Вся квартира Теодора Верца состояла из небольшой комнаты, почти всю площадь которой занимали кровать и шкаф, и крошечной кухни. Верц разулся, раскидав ботинки в разные стороны, подошел к шкафу, достал с верхней полки матрас и подушку и бросил все это на пол кухни.

– Ваш инопланетный люкс, мадам, – он картинно обвел рукой кухню.

– Почему вы меня все время обижаете? – спросила Лиза.

– Потому что раз ты хочешь жить, то тебе лучше понимать, что те, кто в Списках – просто кучка фанатично настроенных домашних зверушек светящихся гуманоидов из другой звездной системы, – раздался его голос из комнаты. – И чем раньше ты свыкнешься с этой мыслью, тем легче тебе придется.

Он вернулся и протянул ей одеяло.

– Еда в холодильнике. И, пожалуйста, не шуми, когда проснешься.

МАРТ 531 ГОДА ОТ БОЛЬШОГО РАЗДЕЛЕНИЯ

Колония Военной Стратегии СолаС Оранд, куб 23

Дориак, область Каледония

Эллис и Гайлес стоят по другую сторону стекла, отделяющего комнату допросов от коридора. Стекло натерто до блеска, и Эллис невольно удивляется разнице между заляпанным стеклом в полицейском управлении и вылизанным до тошноты этажом двадцать два. Статс-прокурор как-никак: вдруг заметит следы пальцев на стекле и шибанет им на голову парочку бомб со сверхтяжелого крейсера. Так, для профилактики, за несоблюдение санитарно-гигиенических норм. Эллис невольно оскаливается. Гайлес поворачивается к нему.

– Чему улыбаетесь, Эллис? – спрашивает она.

Эллис некоторое время молчит, а потом отвечает:

– Да так, просто вспомнил один забавный случай из своей практики.

– Поделитесь? – криво улыбается Гайлес.

Эллис пожимает плечами.

– Да там пошло достаточно, но если вы так настаиваете, то я расскажу.

– Тогда лучше не надо.

Гайлес смотрит сквозь стекло. Там, за столом, неловко поджав ноги, сидит девушка лет восемнадцати. У нее длинные русые волосы и очень бледное лицо с огромными синими глазами. Она все время пытается спрятать руки с обломанными ногтями, но никак не может найти для них места. Ее одежда старая и грязная.

– Лиза Карранса, – говорит Гайлес, любезно зачитывая для Эллиса досье, которое видит перед своими глазами полуробота-получеловека. – Родилась на Оранде в 513 году от Большого разделения. Родители состояли в общине Санктумов, почти сразу после рождения ее отдали в специализированные ясли тех кто, в списках, потом в школу тех, кто в списках, потом поступила на службу к Санктумам. Фактически кроме базовых навыков никакого образования не получила. Жила в общине на западе Дориака. 1 февраля 531 года была исключена из списков, пыталась совершить ритуальное самоубийство, но была доставлена в госпиталь Святой Елены. Лечащий врач – Теодор Верц. В госпитале провела неделю: пересадка сердца и многочисленные внутренние повреждения. 7 февраля покинула госпиталь, но тем же вечером вернулась, встретила Теодора Верца и отправилась с ним, предположительно, к нему домой. Оставалась там до 16 февраля, когда полиция Каледония пришла в дом Верца с обыском. От полиции сбежала, предположительно, по пожарной лестнице – ну, это уже мои догадки, – с тех самых пор бродяжничала. Напомните, Эллис, где ее нашли?