-"Tak что же было изначально? Курица или яйцо?" -"Изначально, было не утоляемое желание созидать!"
"Господь мой Боже, Святая Троица! Очистите мысли в голове моей - чтобы мог я увидеть лики ваши; вдохните силы и уменье в руки мои - дабы могли сотворить они увиденное в мыслях моих, людям для утешения, вам для радости общения с ними..."
Слова молитвы лёгким шёпотом висли в сумраке недостроенного храма. Эту молитву шептал мальчишка сидящий возле проёма где должно стоять окно, но пока его нет, ветер ,беспрепятственно влетавший, подхватывал звучащие слова и растирал их по стенам, в надежде что они останутся здесь навечно.
Слова этой молитвы мальчишка придумал сам, очень надеясь, что они правильные и те, кому они адресованы, их слышат. И вот уже третий день он сидит перед загрунтованной белой краской доской и шепчет:
– "Господь мой Боже, Святая Троица!.."
– "Андрейка! Андрей! Иди кушать!" - басовитый голос влетел через не заделанные оконные проёмы и устремился вверх под купол, отражаясь от стен.
– "Не могу!" - высокий мальчишеский тенор рванул вслед за басом и казалось, что почти уже догнал его, как в дверях показалась огромная мужская фигура и густой бас сердито заговорил.
– "Что значит "не могу?" - секунду постояв, уперев руки в бока, человек двинулся в сторону мальчишки - "что значит "не могу"?! Третий день ничего не ешь!"
Он схватил одной рукой мальчишку за шиворот рубахи, поднял его с табурета в воздух, и направился к дверям, неся как щенка. Мальчишка отчаянно сопротивлялся. Он дёргал ногами не достающими до пола, а руками пытался освободиться от хватки держащего его за рубаху.
– "Пусти! Мне молиться надо! Я обещанное никак нарисовать не могу! Пусти!"
– "Ничего! Подождут твои картинки! Поглядь, ты уже насквозь просвечиваешь! На что мне такой помощник нужон будет?!"
– "Ну деда Коваль!.."
******
Дед Коваль был кузнецом. Жил он один, в избе с кузней, так же одиноко стоящей возле самой дороги, которая через пару сотен шагов упиралась в первые деревенские дома. Их жители к вечно нахмуренному и не разговорчивому кузнецу относились по разному : одни с опаской, утверждая что "водится он с нечистыми духами лесными да болотными", глядя на то как каждый раз возвращаясь со стороны леса, вместо корзин с ягодами да грибами он тащил за собой тележку с грудой камней; другие с одобрением - "... пилу, топор, нож да косу где брать? А обруч для бочек? Это ж вообще на Торжище ехать надо! Опять же подковы лошадям или ось на телегу?.."
Однако, несмотря на все эти людские пересуды, было у деда Коваля в деревне две родственные души, из таких же ремесленников как он. Одного прозвали дедом Рубилём - дрова, да поделки всякие из дерева, так это по его части; другого - дядька Ткач, холстина, штаны да рубахи , "чтоб в холода не мёрзнуть, да срамом при людях не светить".
Так бы и вращалось Колесо Жизни деревни той - медленно и величаво - если б не случай этот...
******
– "Похоже, это мы с тобой, что-то очень нужное сотворили" - проговорил кузнец, обращаясь к кому-то невидимому - "О-очень нужное". Большими ржавыми клещами он держал выдолбленную из камня чашу -расплавленный металл немного не доставал до краёв.
– "Вот так..." - тонкая струйка полилась в земляную форму. Шипя и потрескивая, она превращалась в светло-серебристый пруток - " Во-о-от та-а-ак..."
В висящей тишине неожиданно пронзительно скрипнула входная дверь. Что-то огромное и неуклюжее пробиралось через избу, на ходу роняя лавки, разбивая стоящие на них глиняные горшки и посуду. Дверь, отделяющая кузню от избы, медленно отворилась - на пороге стояла Марика, Ткачёва дочь. Утёршись рукавом, она размазала чёрную сажу по своему лицу, припала плечом к дверному косяку и произнесла:
– "Беда, деда Коваль. Лесной огонь в деревню пришёл".
Тонкая струйка расплавленного металла чуть дрогнула, но не перестала литься в форму. Брови кузнеца нахмурясь сдвинулись, образовав на лбу глубокую складку. Он вылил остатки из каменной чаши и поставил её на край очага. Подходя к Марике он снял фартук, подхватил её за локоть, посадил на скамью, стоящую тут же, рядом со столом и в полголоса произнёс стоя спиной к очагу:
– "Если дикие духи лесного огня его призывать начнут" - он мотанул головой, указывая себе через плечо - "вот кувшин с водой - плеснёшь, и вот этой крышкой накроешь" - как можно тише говорил кузнец, расставляя и раскладывая перед Марикой необходимые вещи. Развернувшись, подошёл к горящему в очаге огню, погрозил ему указательным пальцем и добавил:
– "Смотри у меня, не озоруй!"
Через минуту он был уже на дороге, ведущей к центральной площади деревни. Держа в руках лопату и ведро, он всё ускорял и ускорял свой шаг, пока не перешёл на бег.
*****
На центральной площади, взаимно дополняя и усиливая друг друга, царили хаос и паника. Пожар охватил уже полдеревни и обезумевшие от огня люди, грязные, с опалёнными волосами, а некоторые уже с обожжёнными руками метались в клубах дыма пытаясь спасти хоть что-то. Самые стойкие заливали огонь водой из вёдер.