– Братцы, да он же слепой!
– прошептал кто-то.

Смотрят солдаты. Там, где глаза, у Кожина пусто. Выбило вчера в арьергардном бою французской гранатой глаза солдатские.

"РАЗРЕШИТЕ ПОСТРАДАТЬ..."

Преодолели герои горы. Впереди открылась долина. Сгрудились солдаты на скалах, смотрят вниз. Там, внизу, долгожданный конец похода.

– Ура!
– закричали солдаты.

Однако рано радовались герои. Оборвалась у самых солдатских ног козья тропа. Подойдешь к краю обрыва - голова кружится. Выделил Суворов отряды. Облазили те округу - нет спуска в долину.

Задумался Суворов, собрал генералов и офицеров на военный совет. А солдаты остались над пропастью и тоже решают.

– Надо назад, - говорит один.

– Куда же тебе назад?
– возражает второй.
– Надо вперед.

– Ну, а куда вперед?

Солдат задумался.

– Туда, - показал пальцем в долину.

– "Туда"!
– передразнили его товарищи.
– Это и без тебя ясно. Только как же туда?

– Надо подумать.

– Братцы, - вдруг произнес плечистый парень из апшеронцев, - а что, ежели...

Солдаты повернулись к нему.

– У нас в деревне, - стал вспоминать парень, - ого-го какая круча была, так мы, бывало, ребятами с той кручи на чем сидишь съезжали.

– Тьфу!
– сплюнул с досады какой-то усач.
– "На чем сидишь"! Да тут от тебя и мокрого места не останется...

– Тут как богу будет угодно, - перебил его сосед.
– Поди, все же правду говорит парень. Ну, ежели не сидя, так лежа, может, и получится.

– Можно и лежа, - соглашается парень.

И снова заспорили солдаты. Одни за то, что получится, другие - что в этом деле верная гибель.

– Эхма!
– вздохнул парень.
– Была не была!
– Скинул шапку, бросил о камни.
– Разрешите, - говорит, - пострадать за православный народ.

Перекрестился парень, ружье под мышку - и к пропасти. Лег на спину.

– Ты куда?
– подбежали солдаты.

– Разрешите пострадать...
– повторил парень и отпустил руки.

Летит парень, переворачивается то с боку на бок, то через голову. Ударяется о камни. Сюртук растрепало, ружье выпало.

Смотрят солдаты, а у самих мурашки по телу. Пролетел парень еще метров сто и вдруг перестал катиться. Поднялся, замахал товарищам.

– Жив! Жив!
– закричали солдаты.

– Бра-атцы!
– раздается снизу далекий голос - Смелей, бра-атцы!

Зашумели солдаты. Задвигались. Бросились к пропасти. Один, второй, третий...

Вскоре вся русская армия кончила спуск. К вечеру того же дня солдаты достигли города Иланц.

Альпийский поход был закончен.

– Ну и ну!
– поражались австрийские генералы.
– Оленьими тропами - и провести целую армию!

– А что, - улыбался Суворов.
– Там где олень пройдет, там и солдат пройдет. Где олень не пройдет, так и там российскому солдату пути не заказаны.

ГЕНЕРАЛАМ ГЕНЕРАЛ

За Альпийский поход Суворову был присвоен чин генералиссимуса русских войск.

Возвращаясь с группой солдат на родину, фельдмаршал остановился передохнуть в пограничном трактире. Зашел в избу, заказал себе холодной телятины, миску гречневой каши и стопку вина.

– Ну и каша, дельная каша!
– нахваливает Суворов.
– Давно такой не едал. И винцо дельное. Не грех за российского солдата такое винцо выпить.

Около избы расселись солдаты. Тоже едят кашу и пьют вино.

– Дельное вино, - хвалят солдаты.
– Крепкое. Не грех такое за фельдмаршала выпить.

И лишь один Прошка крутился около лошадей. Его и обступили местные мужики.

– Что же это за такой непонятный чин теперь у твоего барина?
– стали спрашивать они у суворовского денщика.

– А чего тут непонятное?
– отвечал Прошка.
– Тут все ясное. Генералиссимус надо разуметь так: генералам всем генерал. Самой главной персоной теперь получается.

– Ты смотри!
– произнес парень в онучах.

– А что, верно!
– вставил хилый мужичонка в драных портках.

– Заслужил, - согласился мужик с бородой.

А Суворов стоял на крыльце и все слышал.

– Не я! Не я!
– закричал он с порога.
– Не я, - повторил, подойдя к мужикам.
– Вон Прошка мой самый главный. Вон тот, - ткнул в сторону рябого высоченного солдата.
– Вот этот, - показал на приземистого седоусого капрала.
– Вон они, - обвел рукой остальных солдат.

При этих словах Суворов сел в таратайку и приказал погонять лошадей.