Измучились солдаты в пути. Пообтрепались башмаки на дорогах. Гудят от волдырей и усталости ноги.

Изнемогли солдаты. Нет солдатских сил идти дальше. А идти надо. Нельзя не идти.

Догоняет Суворов заднюю из колонн. Делает вид, что не замечает солдатской усталости.

– Богатыри! Ребята!
– кричит Суворов.
– Орлы! Да за вами и конному не угнаться! Так, верно, молодцы - шире шаг: отдавите передним пятки!

Догоняет Суворов среднюю из колонн:

– Богатыри! Братцы! Неприятель от вас дрожит. Вперед! Вперед! Нога ногу подкрепляет - раз, два, левой, левой... Рука руку усиляет - раз, два, левой, левой! Шибче! Шибче! Задние пятки отдавят!

Догоняет Суворов первую из колонн:

– Дети! Орлы! Неприятель без вас скучает. Вперед! Вперед! Теснее ряд, выше голову, грудь навыкат! Ух, махни, головой тряхни, удаль солдатскую покажи! Барабаны! Музыка! Песни!

Затрубили трубачи и горнисты, ударили барабаны, разнеслась над войсками песня. Повеселели, подтянулись солдаты. Сбилась от четкого солдатского шага дорожная пыль столбом.

Едет впереди своих войск Суворов - доволен. Не остановилась русская армия - движется. Забыли солдаты про ссадины на ногах и усталость. Идут колонны одна за другой, совершают стремительный переход.

СПОР

Как-то между солдатами начался спор - прав или ненрав Суворов, утомляя войска быстрыми переходами. Спор вели капрал Пенкин и рядовой Кривокорытов.

– А что, - говорит Пенкин, - прав Суворов. В быстроте вся сила. Быстрота и натиск решают дело.

– Так-то оно так, - соглашался Кривокорытов. Но тут же начинал свое: - Так ведь солдатам трудно в походе. И сила людская на это уходит, да и в пути отстают многие.

– Мало что отстают, - возражал Пенкин.
– Пусть лучше десять отстанут, зато сто победят.

– Ишь ты - десять отстанут!
– не унимался Кривокорытов.
– А может, эти десять самые смелые.

– "Смелые"!
– усмехнулся капрал.
– Кто же это тебе сказал, чтоб смелые - и вдруг позади!

И другие солдаты поддержали капрала:

– Прав Суворов: лучше устать, но победить!

– Ну, как хотите, - сдался Кривокорытов.
– А мне торопиться некуда. Мне мое здоровье важнее.

И действительно, на всех маршах солдат отставал. Армия уже и закончила переход и вошла в дело, а бывало, и разбила противника, а Кривокорытов и другие вроде него еще где-то в пути, обозными клячами тащатся.

– Эх, несдобровать тебе, Кривокорытов!
– говорил Пенкин солдату. Помяни: отстающего бьют.

Так оно и случилось.

Привел Суворов русские полки стремительным маршем к Рымнику, к лагерю Юсуф-паши. Прошли солдаты единым махом восемьдесят верст, разгромили турецкую армию.

Кончился бой. Стали товарищи разыскивать Кривокорытова. Нет солдата. Принялись ждать. Ждут день, ждут два - не приходит солдат.

На третий день Кривокорытов нашелся. Поленился, отстал, отбился солдат в пути, наскочил на турецкий разъезд и был насмерть врагами изрублен.

Похоронили солдаты товарища, перекрестились. Эхма, ни за что ни про что, через глупость свою, сложил гренадер неразумную голову!

ПАЛОЧКИ

Рядовой Пень в боях первым вперед не рвался. Зато после взятия городов был великий охотник до разной добычи.

Начнут солдаты стыдить товарища.

– А что, - отвечал Пень, - кровь проливаю, себя не жалею. Так уж и взять ничего нельзя!

Вступили суворовские войска в маленький турецкий городок. Ехал Суворов по кривым, узким улочкам, видит - выскакивает из ворот соседнего дома солдат, гусь под мышкой.

– Эй, молодец, - окликнул Суворов, - сюда!

Подбежал Пень.

– Откуда гусак?!

Замялся Пень. Однако солдат был неглуп. Нашелся:

– Так хозяйка дала, ваше сиятельство. На, говорит, служивый.

– Так и дала?
– усмехнулся Суворов.

– Дала, дала и еще приходить велела.

Только сказал, а в это время из турецкого дома выбегает старая турчанка. Видать, поняла бабьим чутьем, что воинский начальник солдата ругает, осмелела, подбежала к нему и давай вырывать гуся.

Отдал солдат гусака. Убежала турчанка.

– Значит, сама дала и еще приходить велела!
– обозлился Суворов.

– Так то не она, другая дала, - стал выкручиваться Пень.
– Молодая.

– Ах, молодая!
– воскликнул Суворов.

Только воскликнул, а из дома выбегает молодая турчанка и тоже к солдату.

Подскочила, затараторила на своем языке, руками машет и причитает.

Суворов турецкий язык знал, понял, что турчанка говорит о шелковой шали. Протянул он руку к солдатской пазухе - вытащил шаль.