Миссис Брукс не щадила никого. Все началось с работников фабрики и банка, которые принадлежали ей. Старуха, а к тому времени Норма из некогда красивой женщины превратилась в располневшую, седовласую старую даму с артритом, просто замучила ни в чем не повинных сотрудников целой системой штрафов. Любые опоздания и задержки на работе, будь то болезнь, семейные обстоятельства и другие не мало важные причины, строго наказывались. Ни о каких профсоюзах речи не шло, старуха полностью распустила этот орган. Праздничные выходные тоже были отменены, любой косой взгляд, как ей казалось, в ее сторону, любое недовольное высказывание могло стоить работнику его должности. Люди были вынуждены работать на условиях Нормы, или как к тому времени ее прозвали "ведьмы Брукс", либо навсегда покинуть город.

Но старой грымзе этого оказалось мало. То ли сказался возраст, то ли бабка окончательно свихнулась, но она протянула руки и дальше. Старуха перешла на простых жителей города. Она требовала, чтобы проезжавшие мимо полицейские на своих машинах отдавали ей честь, чтобы, когда она заходила в кафе, ей уступали именно то место, которое хотелось пожилой женщине (а ей все время хотелось место, уже занятой кем-то), чтобы в местных лавочках ее обслуживали без очереди и бесплатно и прочее, прочее, прочее.

У всех были семьи, друзья, знакомые в этом городе. Все были как-то связаны друг с другом, и перечить ведьме Брукс никто не хотел, так как это могло быть чревато. Норма хорошо умела найти рычаги давления.

Поэтому, когда старая перечница отбросила коньки, точнее кто-то помог ей в этом, весь Фредериктаун вздохнул с облегчением. Ее нашел дворецкий утром в загородном доме. Женщина лежала на лестнице с пулей во лбу, распластавшись на ступеньках кверху ногами давно уже "поеденными" варикозом. Но даже если бы в ее голове не было огнестрельной раны, вряд ли бы кто-нибудь смог предположить, что, в конце концов, эта леди умрет своей смертью.

– Я знаю, почему вызвали специальную группу из Далласа в помощь нашим полицейским, – Пейджи прервала затянувшееся молчание подруг. – Не из-за статуса ведьмы Брукс. Просто ее слава выходила далеко за пределы нашего города, и многие понимают, что местные копы не будут с усердием подходить к расследованию. Скорее уж ее убийца будет признан в Фредериктауне городским героем.

Эйприл еле удержалась от очередной вспышки смеха, видя, как болезненно Сара отреагировала на высказывание подруги.

– Побойся Бога, Пейдж! – воскликнула девушка. – Что за кощунственные слова? Да, миссис Брукс была не самой популярной персоной у нас, но, тем не менее, не заслуживала такой кончины. Даже не знаю, что теперь будет с нашим городом. Кто заменит эту женщину на ее…хм…"посту"?

– Говорят, у нее практически не было родственников, – кивнула Эйприл, – а завещание она не оставила. Видимо, думала, что будет жить вечно.

– С ее-то популярностью? – хмыкнула Пейджи. – Да, рисковая была дама. Я бы на ее месте давно бы уже подготовилась к скорой смерти…и очень мучительной.

На этот раз Эйприл не выдержала и громко расхохоталась. Подруга присоединилась к ней. Эйприл на секунду подумала, как все-таки удивительно, что совершенно три разные женщины так легко находят общий язык.

Они дружили с детства и всегда были не разлей вода. Неисправимая оптимистка с соломенными локонами и глазами цвета горного меда, Эйприл О'Хара, никогда не унывала и всегда, даже в самой сомнительной ситуации, старалась отыскать что-нибудь хорошее. Хотя с годами розовые очки стали немного темнеть, а в голову все чаще закрадывался жизненный цинизм. К тридцати годам она дважды шла под венец, правда оба раза ее женихи делали ноги еще до свадьбы, имела свой маленький книжный магазинчик и безумно мечтала завести ребенка.

Очень чуткая, как комнатное растение, Сара Кэмерон, все время была буфером между чересчур веселой Эйприл и родившейся с серьезным лицом Пейджи. По-детски наивная с очень тонкой душевной организацией пышка Сара всегда носила длинные волосы медного цвета, считая только такую прическу атрибутом настоящей женщины, и мечтала о принце на белом коне. Правда в бывшие мужья заимела себе, мягко сказать, полумужика.

И рыжеволосая Пейджи Спаркс с зелеными как у кошки глазами и разрезом воистину кошечьим всегда была деловита, пунктуальна, имела острый ум, как лезвие бритвы язык и серьезные планы на будущее. Правда, разменяв этой весной четвертый десяток, девушка пришла к выводу, что не все в ее жизни складывается так, как она хотела. Конечно, она получила престижное образование, имела свою нотариальную контору в Фредериктауне, недавно купила себе дом, в отличие от девочек, которые до сих пор арендовали жилье, но ей все время казалось, что чего-то не хватает. Словно больше ей некуда расти, а этого сильно хотелось. Порой в голову даже закрадывались мысли, что ей тесно в собственном городе, словно она давно переросла его и дальше некуда стремиться. Но Пейджи тут же гнала эти мысли прочь.

– Девочки! – возмущенно воскликнула Сара, но ее уже никто не слушал, продолжая хохотать.

Когда к полудню подруги покинули дом, Эйприл вернулась на веранду и стала собирать посуду со стола. Удивительно, что дружеская регулярная беседа сегодня переросла в обсуждение гибели ведьмы Брукс, хотя это событие трудно было обойти стороной. Как бы не вела себя эта женщина, новость об ее убийстве действительно поразила всех. В их маленьком городке вообще не могли припомнить, чтобы случалось нечто подобное, и страшно было поверить, что кому-то понадобилось насильно отправлять на тот свет пусть совсем не невинную особу.