– Не надо. – Капитан кивком показал на побелевшую Марту. – Я прочту сам, когда вернусь.

– Вот-вот, почитай. – Отвернулся к окну. Коснулся ледяной руки Марты. – Прости, девочка, – сказал, не поворачиваясь. – Я не хотел тебя втягивать во всё это, так уж получилось… – Поболтал фляжку, на дне что-то булькнуло. – На-ка, выпей. Быстро, одним махом. Знаю, что непривычна, но тебе сейчас это нужно. Давай-давай, быстренько…

Вспомнив, как её вчера сразу повело после вина, Марта собралась с духом. И пусть развезёт! Может, хоть на минуту она забудет о том страшном и непонятном, что вокруг творится… Тростниковый спирт обжёг горло, перехватил дыхание. Она закашлялась сквозь слёзы, но тут же почувствовала, как вниз, к сердцу, пролегла огненная дорожка, от которой загорелось всё внутри. На пустой-то желудок… Почему-то в последнее время её только поили, а вот поесть никто не предлагал.

Герцог подхватил пошатнувшуюся девушку, осторожно уложил на диванные подушки, мысленно поблагодарив коменданта за заботу о его комфорте.

– Поспи, Марта, не слушай нас.

Повернулся к капитану.

– Дело стало слишком шумным, такого не утаить. Мы задели бриттов, сильно задели, и теперь они начнут целую кампанию порочащих слухов. Винс, нам нужна легенда. Добротная, крепкая, душещипательная легенда о похищенной жене герцога, о коварных заговорщиках, об авантюристке-самозванке… И сейчас мы с тобой эту сказочку придумаем.

И оба посмотрели на Марту, которую, кажется, моментально сморило. Была она чудо как хороша, трогательна, беспомощна… совсем как Анна. Герцог поморщился. Да, совсем как его жена в первую неделю после свадьбы. Теперь-то он понимал: супруга намеренно гасила в себе порывы, могущие повредить её образу, воплощению кротости и невинности. Его светлость горестно усмехнулся. Анна не была невинной. Он узнал об этом далеко не в первую ночь, нет, тогда всё прошло, как полагается: робкие ответные ласки, закушенные губы, кровь на простынях… Три дня после этого его не подпускали к телу, ссылаясь на ужасные рези. И он, дурак, повёлся.

За два года супружества его светлость успел привыкнуть к флюидам лживости и лицемерия, исходившим от его законной половины, а вот Марта была словно окутана дымкой чистоты, он почти осязал её, прикасаясь к дивным золотистым прядям, гладя по голове… Удивительно, что он не заметил этого сразу. Впрочем, гнев – плохой советчик.

Герцог кинул быстрый взгляд на Винсента. Тот сидел с совершенно непроницаемым лицом. Как будто каждый день правитель обширной провинции Галлии, любимец короля, свирепый воин, безжалостный судия – любовался простой селянкой и осторожно, не желая потревожить её сон, убирал пряди со лба.

– Винс, ты-то сам – неужели не заметил разницы?

– Вы, ваша светлость, законный супруг, и то сомневались, так куда уж мне… Лицом-то они с Анной сами видите, как схожи. Если бы знать заранее, что нам другую подставят – может, и пригляделись с самого начала. А тут – нашли, кого надо, повязали, обнаружили бумаги; что ж, делу конец. Вот когда она туфли на каждом шагу терять начала – тут я задумался. Да и ростом она ниже, у меня глазомер хороший.

– А почему молчал?

Капитан пожал плечами. Пластины наплечников чуть слышно потёрлись друг о друга.

– Но ведь документы нашлись? Их всё равно нужно было доставить в первую очередь. Даже если допустить, что нам подсунули вместо Анны подставу – что ж, иногда нужно и заглотнуть наживку, чтобы увидеть ловца. Увидели?

– Да, похоже, мы заставили его проговориться. – Герцог усмехнулся, вспоминая заметно растерявшего апломб бриттского посла. – Тебе бы моё место занять, с твоим умом-то, Винс. А я пошёл бы в капитаны. Меняемся?

– Рожей не вышли, ваша светлость, – хладнокровно ответил капитан. – На моих-то молодцах поболее таких шрамов будет, и не только на мордах. Вот как заработаете столько же – тогда приходите. Может, и поменяемся.

Марта, добросовестно притворяющаяся спящей, зажмурилась сильнее, чтобы не слышать таких ужасных слов. Что-то сейчас будет? К её удивлению, герцог лишь насмешливо фыркнул:

– Пил вроде бы я, а хамишь ты… Ладно, Винсент, хватит меня развлекать. Я в порядке. В следующий раз просто сразу сунь мне свою флягу.

– Я запомню. С чего на вас так накатило, ваша светлость?

– Не поверишь… – Герцог потряс пустой фляжкой, вернул капитану. – Испугался. Был на грани срыва. Ох, как она меня завела своей беременностью… Она же дважды скидывала дитя от меня. Первый раз я даже поверил, что это случайность, якобы из-за падения с лошади; утешал её, скорбел вместе с ней. И она так натурально горевала… Во второй – нашёл почти пустой пузырёк из-под настойки пижмы с девясилом, убойная смесь… Ребёнок, если остаётся цел, чаще всего рождается уродом. А теперь – она мне объявляет, что брюхата, да ещё требует, чтобы я при этом взял её под защиту!

…Он отыскал знахарку, у которой Анна пополняла запасы адского зелья. Эта же ведьма в своё время ухитрилась подлатать порушенную девственность юной невесте герцога, по глупости поддавшейся на уговоры и ласки… его светлость догадывался, чьи. Но думать об этом больше не желал. Довольно грязи.

– Ваша светлость, – подал голос синеглазый капитан, – а вы точно уверены, что этот ребёнок не…

– Не мой? Безусловно. Я не касался её больше года, с тех пор, как она впервые наставила мне рога. Больше года… – задумчиво повторил герцог. – Вот, пожалуй, ключевой момент, от которого можно оттолкнуться. Вернёмся к нашей теме. Слово «самозванка» уже прозвучало, хоть и в запале, но услышано всеми и теперь будет подхвачено. Каждому солдату рот не заткнёшь, и уже через полчаса новость полетит по Эстре, обрастая подробностями, но вот какими? Сволочь Гордон наверняка раскроет свой ларец со сплетнями, а мы, в пику ему – свой. Но он-то знает далеко не всё! А в споре сплетен побеждает та, что наиболее близка к правде. Особенно жалостливая… От этого и начнём плясать. Итак…