***

Поттер был очень зол. Служба безопасности проворонила не одно покушение на Грейнджер, а еще несколько удачных на чиновников Министерства. Это выяснилось, лишь после пересмотра всех дел, связанных с травмами или смертью сотрудников за последние пол года. Два сердечных приступа никого не удивили, и, проверив магов на зелья и проклятия, последних похоронили. Кто-то очень скрупулёзно подчищал следы, но чего?

Гермиона занималась многими делами, подозревать ее было невозможно. Слишком принципиальна. Но кому перешла дорогу? Аналитики не спали, составляя всё новые версии. А их уже проверяли его авроры. Драко связывался с ним через парное зеркало, магию Гермионы стабилизировали. Осталось несколько ритуалов для закрепления результата. Узнав о поставленном диагнозе целителем из Франции, Гарри вновь почувствовал себя дураком. Он совершенно не разбирался в подобных нюансах. Зарывшись в библиотеку на Гриммо, нашел подтверждающую информацию. Да, иногда рождаются сильные маглорожденные, и раньше старые рода принимали их в младшую ветвь, предварительно проводя необходимые ритуалы. Потом декретом Министерства забирать маглорожденных запретили, подобное наказывалось средним сроком Азкабана, от десяти лет. Тогда как убийство маглорожденного – всего пять лет. Подобные законы вводились, чтобы ослабить старые Рода, так и получилось. А о таких как Гермиона, должны были позаботиться в школе…. Где все, что связано с ритуалами называли устаревшим и пережитком прошлого.

Мужчина остановился у окна, где в реальном времени можно было смотреть на панорамы улиц города. Если бы не чистота крови его отца, он бы имел те же проблемы. Но, в отличие от Грейнджер, у него не было такого контроля эмоций. Он бы не выжил. Постоянные выбросы иссушили бы за полгода любого мага.

– Вызовите ко мне Кингсли! – крикнул он секретарю. Поттер смотрел на маленького вырезанного из бумаги мозгошмыга, подаренного Луной к очередному празднику. Миссис Шелкбот сейчас в интересном положении, но в прошлом она была одним из лучших сотрудников Отдела Тайн. Рейвенкловка, как и в школе видела много больше остальных. А кто может найти то, что другие не видят?

– Привет, старина, - в кабинет ввалился массивный темнокожий мужчина. В одном ухе висела серьга, а белоснежная то ли улыбка, то ли оскал вызывал у местных сотрудников суеверный ужас.

– Привет, - пожав другу руку, Гарри предложил присесть. – Есть у меня к тебе дело….

***

– А-а-а-а!!! А-А-А-А! – Гермиона стояла и орала перед зеркалом. Что там говорил Драко? Магия донора важна, она подпитывает, стабилизирует и иногда, очень редко, подстраивает маглорожденного под себя. В зеркале на нее смотрела молодая Белатрикс Блэк, позже Лэстрандж. Ее темные карие глаза стали двумя черными озерами, волосы цвета воронова крыла сейчас не напоминали стог сена, и стала она настоящей красавицей, если адекватно оценивать данные. НО! Половина Магической Англии пугает именем Белатрикс своих детей. А авроры, скорее всего, будут бить на поражение.

Услышав, как открывается дверь, девушка развернулась, на пороге стоял опешивший Драко Малфой.

– Герми? – слабым голосом поинтересовался маг.

– НЕТ! Тетушка любимая, Белатрикс. О, опять.

– Драко, твоя магия слишком сильно меня изменила. – Девушка провела рукой по телу, - мне не хочется такой возвращаться в родимую Англию. – Блондин осел по стене на пол, любить свою тетушку он был не готов.

– Сейчас, не волнуйся, - медленно поднявшись, пошел связываться с мсье Лораном. Оставлять все так нельзя.

В это время Гермиона внимательно рассматривала свое новое тело: верхние девяносто надо сохранить, да и нижние тоже. Интересно, а можно поменять цвет глаз и волос, а остальное оставить так?

Найдя приготовленные домовиком вещи, она быстро оделась и направилась осматривать дом. Интересно, здесь есть библиотека?

Осматривая комнату одну за другой, она признала, что вкус у миссис Малфой – великолепен. Ее квартира (та, что взорвали) была совсем неуютной, стандартной, только прийти поспать, принять душ и вновь на работу. Там она даже не готовила еду, предпочитая заказывать в кафе готовую.

– Тётя, – подскочив от неожиданности, Гермиона обернулась. На нее смотрел маленький мальчик, блондин с серыми серьезными глазами.

– Здравствуй, меня Гермиона зовут, а тебя, - присев, она протянула руку для знакомства.

– Скорпиус, - ее руку пожали. – А что ты здесь делаешь? – мальчику около трёх-четырёх лет, и он просто прелестный: белая рубашечка, зеленый комбинезон и такое милое личико. Девушка поймала себя на мысли, что руки у нее тянуться его потискать. Сцепив их на всякий случай за спиной, она задумалась о своей странной реакции. Обычно от детей она не впадала в стадию сюсюкания.

– Меня твой папа пригласил, - наконец ответила малышу.

– Папа может…, а ты красивая, - покраснев от комплимента, Гермиона решила не задумываться о порывах. Это же Малфои, их можно ненавидеть, но все равно восхищаться.

Взяв девушку за руку, Скорпиус пошел показывать свои сокровища. Комната с игрушками поражала своими размерами, там было все и немного больше.

– Ты будешь со мной играть, вот держи, - ей в руку сунули игрушечного пса, - он будет прыгать. А она, - мальчик взял игрушечную мантикору, - будет воровать их, – мальчик указал на маленькие фигурки щенков и котят, что смешно шевелили ушами и лапами.

– А почему она их ворует? Вот пес защитит всех, - возмутилась Грейнджер.

– Он не успеет, - оттолкнув пса, он мантикорой подпихнул фигурки животных в коробку, - всё, он их украл и закрыл, чтоб не выбрались.

– А храбрый пес всё равно всех спасет, и позовет родителей щенков и котят…

– Тогда уж не пес, а лев, - незаметно наблюдавший за их игрой Драко, решил присоединиться. Призвав из кучи большую игрушку льва, он вместе с собакой Гермионы отправился на помощь животным.

В играх прошло не меньше часа, но ближе к полудню, когда маленький Скорпиус начал зевать, Малфой поднял сына на руки и понес в постель. Девушка следовала за ними бесшумной тенью. Слишком тепло и весело было в компании блондинов, и хотелось получить еще хоть немного этого счастья. Ее не прогоняли, уложив сына, Драко лег рядом и тихим размеренным голосом стал рассказывать магические сказки. Он поглаживал сына по спинке, даря умиротворение и помогая быстрее уснуть.