Шрифт:
– С вами говорил Аладдин Ахмадович?
– Да.
– Он объяснил вам ситуацию?
– Да.
Трубка помолчала. Потом сказала:
– Может быть, у вас есть какие-то вопросы?
– Нет.
– Тогда, если вы позволите, мы… с коллегами придем послезавтра к шести.
– Утра?
– Да.
– Я вам… с коллегами… не нужна?
– В принципе… нет. То есть – если вы… конечно… хотите…
– Нет, не хочу. Не имею ни малейшего желания.
– Как вам угодно. Тогда мы осмотрим помещение сами… Определим…
– А ключ?
– Ключ?..
Трубка задумалась. Эта мелкая деталь, кажется, не была предусмотрена в сценарии цивилизованного погрома. Тогда я сказала:
– Ясно. Наполеон ждать бояр с ключами от Москвы не будет.
– Извините?..
Трубка сначала не поняла, но потом мягко засмеялась:
– Вы все шутите, Евдокия Ивановна…
– Да, шучу. Мне смешно. Ситуация – вообще забавная, правда? Скажите, это вы будете хозяином магазина после меня? Поверьте, это просто женское любопытство. Просто – любопытство. Просто – женское.
Трубка помолчала. Потом со сдержанным весельем ответила:
– Да. Вернее так: я буду… курировать около ста точек в области. В том числе и вашу. За неделю я должен проинспектировать все точки. Еще вопросы у вас есть?
– Ключи будут лежать на черном входе. Под второй ступенькой сверху. Там дощечка отходит. Вы увидите.
– Хм… Спасибо, Евдокия Ивановна. Дощечка отходит… Вы очень интересная женщина. Я вас не знаю… Лично… Хотя кое-какие справки о вас я навел. Может быть…
– Всего доброго, – сказала я ядовито-вежливо и отключилась.
«Сволочь… Куратор хренов…»
Я записала номер этого гада Тимура Тимуровича на мобильник. Надо же – сам позвонил и попросил освободить помещение. Меня душила ненависть. Причем ненависть неожиданно холодная. Можно сказать, спокойная. Эпическая. Это было что-то новое. Обычно я вспыхиваю и отхожу. А здесь… В голове отчего-то крутилось: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…». Атавизмы неоконченного высшего образования… Я вдруг решила, что когда-нибудь потом, лет через десять или двенадцать, я найду все-таки этого Тимура Тимуровича. А заодно и этого «страшного и ужасного», этого всесильного суку Ваху. И убью их. Этих нарочито вежливых крокодилов, которые спокойно и по-деловому сломали мне жизнь. А может быть, и не через десять… И не через двадцать. Может быть, даже очень скоро.
Мобильник зазвонил снова. Это был опять Тимур Тимурович (я его ввела в телефон под кодом «Гад Т.Т.»
– Извините, Евдокия Ивановна, это опять я, Тимур Тимурович…
– Я поняла, – у меня даже ушибленное вчера колено заныло от злости.
– Вы отключились, а мы не оговорили самого главного. Какая сумма вас бы устроила, Евдокия Ивановна?
– А я думала, вы все просто так заберете… Оставьте там, под ступенькой рубль на память…
Т.Т. помолчал. Он вообще был любитель пауз. Может, он мхатовец, у Станиславского учился?.. Качалов, блин…
– Давайте сделаем так, – сказал он. – Через час я пошлю вам на точку человека с бумагами. Вы их подпишите. Потому что акт о передаче должен быть оформлен сегодня. Поверьте, Евдокия Ивановна, от меня это не зависит. Если вы не хотите назвать сумму сейчас, то я перезвоню вам послезавтра днем, после осмотра точки, и мы обо всем договоримся. Постфактум.
«Да он меня за идиотку держит!» – мысленно воскликнула я.
– Евдокия Ивановна, – продолжал Тимур Тимурович опять после пяти секунд многозначительной тишины. – Повторяю… Или назовите устраивающую вас сумму сейчас, или, если вы сомневаетесь, мы договоримся послезавтра. Вам, да и мне, будет спокойней, если вы назовете сумму сейчас. Конечно, реальную сумму. Утром послезавтра я просто определю степень реальности суммы, приехать сегодня я не могу. Я в Хабаровске.
«Они в Хабаровске…» – мысленно, с интонацией Коровьева-Фагота, сыронизировала я.
– Я понимаю, что у вас нет никаких оснований доверять мне…
«Да уж… Тебе доверять – это как с крокодилом в ромашку играть…»
– Поэтому назовите сумму прямо сейчас, и прямо же сейчас назовите ваши банковские реквизиты… Я записываю.
Мне даже стало весело.
– Вы учились в школе, Тимур Тимурович? В средней?
– Да. Если вас это интересует. И еще в двух университетах.
– Замечательно. Не в Оксфорде, случайно?
– Нет. В Кембридже. Но сначала – в МГУ. А что?
– Надо же. Из Кембриджа в Курилки ломанулись… Плохо, видно, дела в Кембридже? Перебои с овсянкой? Да?.. Может, вы и диссертацию защитили?
– Защитил. Две. Сначала кандидатскую, потом докторскую.
– Ошеломительно. Значит, если вы такой умный, вы должны знать правила русской орфографии.
– Да. Кандидатская у меня была по лингвистике.
Он говорил совершенно спокойно. Никакой насмешки в голосе. «Действительно – крокодил, – подумала я, – или зомби какой-нибудь». Вот они: «здоровые, с толстыми умными мордами», как выразился Аладдин, «…племя младое незнакомое…»