– Думаю, я слишком много съела, – пожаловалась она, слегка проводя ногтями по отчетливо выделяющимся ребрам и по слабым следам шнуровки на коже.

– Слишком много? – переспросила Кэтрин, осматривая критическим взглядом стройную фигуру внучки. – Того, что ты съела, даже воробью недостаточно, чтобы не умереть с голоду, – продолжила она сердито.

Склонность Лорен к диете была старой и очень болезненной темой, которой та избегала любой ценой.

– Ты заметила, как вырос Донни? – спросила Лорен и сразу же поняла, что предоставила бабушке еще одну возможность проехаться на ее счет.

– Это потому, что он хорошо ест и пьет много молока.

– Если бы я ела, как он, то скоро стала бы настоящим Робином-Бобином. Нет уж, благодарю, – отпарировала Лорен. – Во всяком случае, с той скоростью, с какой растет мальчик, он может стать таким же высоким, как Роб. Как ты думаешь? – «Хотя он никогда не станет таким же привлекательным…», – подумала она.

Кэтрин кивнула в знак согласия. Она плеснула моющего средства в лохань для мытья посуды и пробормотала:

– Я только надеюсь, что он вырастет таким же сильным.

По спине Лорен пробежала дрожь от мрачного предчувствия. Она понимала, на что намекает бабушка.

– Расскажи мне об Элинор, Грам, – прошептала Лорен, чувствуя себя так, будто ей надо было оглянуться через плечо, чтобы убедиться, что Донни и Джилл их не услышат. Никто никогда не говорил об Элинор, и до сегодняшнего вечера у Лорен не было возможности удовлетворить свое любопытство. – Ты знала их обоих еще до женитьбы на ней Роба, не так ли?

Кэтрин утвердительно кивнула.

– Она была слабовольная, потакающая своим желаниям женщина, но она была красивой, – начала рассказывать Кэтрин. В ее голосе послышалось неодобрение. – Она привыкла все делать по-своему. Будь ее воля, она бы никогда не вышла замуж за Роберта.

Кэтрин с силой потерла пятно на стакане, затем окунула его в воду для полоскания, передала Лорен и продолжила:

– Роберт был тогда молодым идеалистом с большими надеждами. Ему нужна была такая жена, которая бы поддержала, поняла его. – Передав Лорен другой стакан, она добавила:

– Словом, такая жена, которой Элинор, разумеется, не являлась!

Да, Элинор не была такой. Лорен исполнилось тринадцать, когда родился Донни, но она помнила, как злилась Элинор из-за того, что тот родился со слабым животиком. Теперь Лорен знала, что все родители, у которых есть в доме маленькие дети, жалуются на бессонные ночи, колики у детишек, огромные расходы на уход за ребенком и на его питание, а также на отрыв от привычной жизни. Но тогда она чувствовала, что для Элинор второй ребенок был обузой.

Сострадание к Донни овладело Лорен, и на несколько минут она забыла, каким невыносимым мальчишкой был он временами.

– Вскоре после рождения мальчика Элинор начала пить и заводить любовные связи с мужчинами, с которыми знакомилась в барах, где проводила все свое время.

Кэтрин остановилась и еще долго стояла, уставившись в тарелку, которую только что вымыла.

– Бедняжки, – пробурчала Кэтрин, ее обычно приятный голос охрип от волнения. – Элинор, бывало, закроет их в спальне Джилл, оставив каждому по коробке кукурузных хлопьев и по бутылке молока. Джилл была еще слишком мала, чтобы позаботиться о себе самой, а ее оставляли одну присматривать за крошкой-братом. Бедняжка, – снова пробормотала Кэтрин себе под нос.

– И как долго это продолжалось? Лорен готова была убить Элинор за то, что та была такой бессердечной.

– Слишком долго, – проворчала бабушка. – Она была не человек, а дьявол. Пока Роберт пропадал на работе, Элинор шлялась по барам. Но когда он приходил домой, она обычно встречала его у двери, жалуясь на то, что не удалось убрать дом, постирать его вещи или же сходить в магазины, потому что дети весь день озорничали.

– И, конечно, Роб ей верил. Кэтрин кивнула:

– У него не было причины не верить. К тому времени, когда он приходил домой, было поздно, и дети уже обычно спали. Кроме того, они были слишком малы и не могли ничего возразить Элинор, что бы она ни придумала. И вот однажды Роб увидел ее, выходящей из бара с одним из любовников. Они направлялись к ее машине и были настолько пьяны, что еле шли, поддерживая друг друга. Роберт говорил, что почувствовал искушение пойти за ними следом, встретиться с ней лицом к лицу и, если потребуется, то оттащить ее домой. Но затем он передумал и решил, что будет лучше, если отправится домой к детям.

– И, естественно, он обнаружил их одних, правда?

Кэтрин вздохнула.

– Элинор, конечно, оставила их снова одних. Очень хорошо, что Роберт решил тогда пойти домой. Джилл как-то удалось выбраться из спальни через окно, и она упала в бассейн.

– О Боже!

Бабушка расстроенно улыбнулась.

– Роб вовремя пришел и не дал Джилл утонуть.

С посудой все было закончено. Лорен повесила промокшее полотенце на ручку дверцы плиты, затем взяла тюбик питательного крема для рук, который она держала на рабочем столике у раковины, и выдавила большую порцию на руку.

– Хочешь?

– Спасибо, дорогая.

Улыбаясь, Кэтрин протянула ей руки.

– Итак, как же дальше поступил Роб? Втирая в руки жирный крем, Кэтрин неохотно продолжила:

– Роб настолько вышел из себя, что был готов убить Элинор за то, что та оставила малышей одних. Но особенно он беспокоился о дочери. Роб немедленно посадил детей в машину и поехал показать Джилл семейному врачу.

В тот день Элинор домой не вернулась. Поздно вечером, после того, как Роберт накормил детей и уложил их спать, пришел полицейский и сказал, что Элинор серьезно пострадала в автомобильной катастрофе и ее отправили в ближайшую больницу. Роберт попросил твою мать прийти посидеть с малышами, а сам помчался в больницу. Бедняга, он пришел слишком поздно. Элинор уже умерла.