Слушая обвинение Бунтыла, Кнехт не мог не признать, что логически оно аргументированно и имеет под собой достаточную почву для привлечения его к ответу за тяжкое преступление. Также Кнехт понимал, что сидит не перед следователем прокуратуры, а поэтому не может требовать, чтобы Бунтыл предоставил ему исчерпывающие доказательства его вины. Он знал случаи, когда некоторые бандиты лишались жизни и при меньших доказательствах их вины во вменяемых им грехах.

— Только не это, Юрий Иванович. Я к его смерти непричастен. Клянусь! — выпалил Кнехт, напуганный до предела.

— Я этого не утверждаю, а только допускаю, иначе за дружеским столом с тобой бы не беседовал и снова не предлагал бы тебе угощаться. Чем добру пропадать, пускай уж лучше пузо лопнет. Пей! — жестко приказал Бунтыл, налив Кнехту полный бокал коньяку…

Кнехт выпил его залпом, как неприятное лекарство. А Бунтыл продолжал:

— Ты являешься одним из самых приближенных к авторитетам лиц и, пользуясь этим, порешь их жен. Ты сраная букашка, которая возомнила себя фигурой. Если так, то я с тебя и потребую как с фигуры. Ты согласен? Чего молчишь, придурок?

Поднявшись из-за стола, Бунтыл врезал Кнехту кулаком в челюсть. Тот упал на пол, а поднявшись, вытирая разбитую до крови губу, вновь смиренно, как провинившийся школьник, присел на прежнее место.

— Прости меня, Юрий Иванович, я виноват. Но всего лишь один раз посмел перепихнуться с Ольгой Александровной и то лишь потому, что сама натянула меня на себя.

— Херня собачья! — сердито сверля глазами провинившегося бандита, прошипел Бунтыл.

— Гадом буду, век свободы не видать! — ударил себя в грудь кулаком Кнехт.

— За твою вольность тебя надо бы пустить в распыл, но я этого делать не буду. Ты у меня будешь жить в долг. О твоей подлянке никто, кроме меня, знать не будет, а на тебя у меня есть свои планы. Искупишь вину — я тебя прощу и забуду твою вольность. А эту профуру Ольгу так накажу за предательство моего друга, что она будет проклинать и ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Но прежде, чем я вступлю в разборку с ней, ты мне должен рассказать, чем ты тогда ее купил, что она, как шалава, легла под тебя. Она не из тех баб, что размениваются по мелочам. Давай колись!

Кнехт с неохотой, но подробно рассказал Бунтылу, в чем заключался между ним и Ольгой Александровной «бартер».

Выслушав его, Бунтыл сообщил Кнехту:

— Я знал из надежного источника, что в течение недели после прибытия в санаторий Эльдар должен был отправить ее домой и на ее место привезти Людмилу. Знал, что Ольга будет ему мстить за нанесенное оскорбление, но не допускал, что она так быстро сможет осуществить свою месть. Она тебе не по карману, а поэтому нечего с ней поддерживать контакт. Тебе удалось купить ее однажды, на вторую покупку денег не хватит. Ты живешь на наших хлебах, а поэтому должен делать то, что я тебе прикажу. Ясно?

— Я не возражаю, — с готовностью ответил Кнехт, довольный, что гроза миновала.

— Слушай и запомни то, что должен знать ты один. Изо рта выпустишь — я об этом обязательно узнаю, и тогда ты подпишешь себе смертный приговор. Сечешь?

— Я это с твоей помощью сейчас очень здорово уяснил, — заверил его Кнехт.

— На днях из Сухуми привезут мать Эльдара. Я тебя познакомлю с ней. Если дело дойдет до суда, то ты под присягой дашь показания, что неоднократно гостил у нее с Эльдаром в Сухуми и они поддерживали родственные отношения. Мать о невестке не желала ничего слышать, недовольная тем, что она не может родить ей внука. Ты знал, что Ольга изменяет Эльдару, он ей не доверял, а поэтому не говорил ей ничего о матери. Я тебе разрешаю сказать в суде, что Эльдар занимался преступной деятельностью.

— А какой?

— Каким-нибудь подпольным бизнесом. Если дело дойдет до суда, то я проведу с тобой более подробный инструктаж. На случай, если бы менты вздумали его привлекать к уголовной ответственности, Эльдар имел намерение уехать и жить у матери.

— Судья поверит не моим показаниям, а документам, — заметил Кнехт деловито.

— О документах можешь не беспокоиться. У нее будут надлежащие паспорт, свидетельство о браке и свидетельство о рождении сына — все документы подлинные.

— А почему она должна приехать именно из Сухуми?

— Потому что Эльдар родился в этом городе. Наши документы никто не сможет опровергнуть. Я тебе это сказал для сведения, чтобы ты знал: мои заботы тебя не касаются.

— А где остановится жить его мамаша, когда приедет к нам в город?

— Если она прямая наследница Эльдара, то ей просто положено жить в доме сына.

— Ольга эту старуху сожрет, — убежденно заявил Кнехт.

— Не бойся, ее там будет охранять пара наших парней. Если возникнет вопрос, почему мать не приехала на похороны сына, то ты должен сказать, что сразу же поехал за ней в Сухуми, но смог ее разыскать только в лагере для беженцев в Сочи.