Сколько бы ты не проработал в Бюро "Жap-птица", к постоянным крутым лестницам и слегка отдававшему хлоркой воздуху было привыкнуть невозможно. Свежий ветер практически не проникал в катакомбы под городом, а на починку столетней системы кондиционирования денег из бюджета никто не выделял. Если вы откроете Интернет и попробуете поискать в списке организаций Владивостока такое бюро, можете быть уверены: всемирная паутина уверенно заявит, что такой нет. Если вы спросите друзей из Владивостока о подземных катакомбах, над вами посмеются и расскажут парочку зловещих историй про золото Колчака или тоннель на остров Русский, где сейчас кампус ДВФУ стоит. Только вот какое дело: если чего-то нет в Интернете, если о чем-то не знают люди, то это не значит, что этого не существует. Верить в эту историю или нет, решайте сами. Но я-то знаю, о чем говорю: все это я видела собственными глазами.
Пролог
Последние шесть тысяч лет он провел в подводной могиле, так что даже женское тело, которое удалось подчинить своей воле, казалось санаторием. Чем можно заниматься, когда ты погребен заживо и вынужден влачить существование худшее, нежели смерть? Первые лет сто он нежился в своей ненависти к той, что отправила его в небытие, затем пытался спать, что для него отныне было невозможно. Играл в уме в шахматы, сочинял стихи, планировал убийства - в общем, пытался заниматься тем, что любил при жизни на поверхности.
Нет рецепта, как провести в глухом, насквозь просоленном мраке шесть тысяч лет и не свихнуться, но вокруг не было никого, кроме него самого, чтобы назвать его сумасшедшим.
Большой катер несся по волнам, и он никак не мог понять, кого тошнит от моря больше: его самого или владелицу тела? На будущее - подбирать вместилище с вестибулярным аппаратом получше. Женщина думала, что паразит, которого она добровольно пустила в свое сознание, ее друг. Стоит пообещать человеку, что ты решишь все его проблемы, как вдруг становишься ближе самого близкого друга и даже родной матери.
В лицо ударили брызги, и он поморщился. Сложно не возненавидеть море, когда оно стало твоей тюрьмой.
Судно остановилось, когда он взмахнул рукой. Солнце палило так, словно они сунули головы в печи, и плюс сорок пять градусов тепла в открытом море доставляли неудобства даже Игнису - магу огня, удивительно могущественному и удивительно тупому.
– Мы летели через всю Японию, чтобы посмотреть на его голую задницу?
– поинтересовалась Коттравей. Игнис, раскачивая катер, переодевался в гидрокостюм. Белья он не носил, вероятно, из принципа.
– Ты обещала научить нас.
Он нашел их при помощи хозяйки того тела в захудалом баре на окраине Корсакова. Игнис работал барменом и отлично зарабатывал на том, что подсыпал нехорошие вещества в бокал клиенткам, а Коттравей каждую среду оставляла без штанов мужчин - не было никого, кто мог бы обыграть ее в покер. Впрочем, процентов двадцать этого успеха приносило то, что у нее было три пары рук, а люди могли видеть только одну.
Сообщать им, что людей в теле двое, он не собирался.
– И я научу, - противным высоким голосом ответила женщина. Обещание поделиться секретами давно забытой магии пока держало их в узде.
– Но для начала мне нужно стекло.
Игнис закрепил баллон с кислородом и поинтересовался:
– А компенсатор плавучести самый дешевый взяла, что ли?
– Тоже мне, нашелся специалист по дайвингу, - заметил колдун.
– Ты мне нужен, так что не волнуйся: оборудование выдержит.
– Смотри же.
– Игнис бросил выразительный взгляд на Коттравей, опустил маску на глаза, зажал зубами загубник и со всплеском погрузился в воду.
Ждать пришлось больше часа, но для него это время пролетело быстро. Карту пирамид пришлось составлять по памяти, и оставалось только надеяться, что вода смогла защитить сокровища затонувшего города от людей и жаров. От рук людей Гексалим защищала и большая популяция молотоголовых акул в окрестностях ближайшего острова - Йонагуни, чьи плавники он то и дело замечал вдалеке. На лицо наползла невольная усмешка. Когда-то этих акул использовали для охоты и подводных путешествий, а также защиты купеческих кораблей, что курсировали между Гексалимом и нынешними территориями Китая, Японии и России. Нынешние акулы уже не помнят того, что было тысячи и тысячи лет назад, но магия, впечатанная им в генетический код, сильнее инстинктов. Перед катером с троими жарами акулы почтительно расступались.
Игнис вынырнул, и Коттравей помогла ему забраться на борт. С мужчины стекала вода, и колдун брезгливо отодвинул ноги.
Жар снял с пояса увесистый непромокаемый мешок и бросил его нанимателю. Колдун нетерпеливо развязал тесемки, запустил туда руку и вытащил пригоршню темных блестящих кусочков мареканита - прозрачного видоизменения обсидиана. Естественно, проще было съездить к берегам Охотского моря, но на дне Восточно-китайского покоилось такое стекло, которое в правильных руках может быть опасней термоядерной бомбы.
– Там этих стекляшек просто кучи, я наковырял самых мелких, - сообщил Игнис. От гидрокостюма шел легкий пар - высушиться для властителя огня было задачей несложной.
– Мы что, сувенирный бизнес откроем? Японочек в моем списке еще нет.
Мысленно пообещав убить Игниса первым за излишне длинный язык, колдун ответил:
– Для начала откроем лампочный.
Поздний вечер.
Электричество рваными толчками бежало по проводам, заставляя свет в окнах домов мелко-мелко дрожать. Хоть и привычный к смене настроения у духов погоды, Владивосток никак не мог уснуть.
Верхушки города - дома на сопках, пилоны мостов - то и дело освещались яркими вспышками молнии, а низы - трасса и склады - планомерно заливались бурлящей водой. С мостов в стонущее море реками изливались лужи. Злой дождь крупными каплями изо всех сил бился в оконные стекла, стремясь проникнуть в прохладные квартиры домов. Ветер пытался повеситься на деревьях, притягивая их все ниже и ниже к земле, и те кренились, трещали и падали.
Полуостров Муравьёва-Амурского остался наедине со злой стихией. С трёх сторон бушевало Японское море, словно стараясь разбить землю на мелкие кусочки, а небо хлестала гроза.