– Ну что ты, - погладила я ее по голове, как делала когда-то в детстве.
–  Не надо так расстраиваться.

– Я просто рада!
–  глубоко вздохнула она.
–  Ты обняла меня впервые за восемь месяцев, прошедшие с твоего пробуждения.

От ее слов стало действительно больно. Мы потеряли родителей, когда мне едва стукнуло двадцать. Ей же на тот момент только что исполнилось одиннадцать. Мне толком-то и некогда было оплакивать их смерть, надо было забирать сестренку. Намучилась я тогда ужасно, но все же она осталась со мной. Нике же было очень тяжело: ночные кошмары, отсутствие аппетита и полная апатия. Только спустя полгода она постепенно начала приходить в себя. Я, как могла, старалась заменить ей убитых мать и отца. Мы всегда были вместе и все решали сообща.

Почему я сторонилась всех людей, для меня было понятно, но вот почему я так поступала с Никой? Ведь еще тогда, в палате, она держала меня за руку, и ничего не произошло.

В этот раз, выкинув все мысли из головы, я решила наконец-то послушать, о чем мне будет рассказывать сестренка. Рот у нее не закрывался ни на секунду, сегодня я была этому рада. После ее слов что-то внутри меня сломалось, возможно, это ледяная пустота во мне дала небольшую трещинку?

Чем больше я ее слушала, тем сильнее крепла моя уверенность в том, что я не ошиблась, решив поговорить с Александром. Слишком многое в его отношении и поведении напоминало мне моих, как я надеялась, не выдуманных мужчин.

Та же трепетность, нежность, понимание без слов.

– Представляешь, мне иногда кажется, что он читает мои мысли!

Это ей сейчас в любовном угаре все кажется сказкой, но как она отнесется к суровой реальности, когда ей станет обо всем известно?

И чем только думал Алекс? Неужели он не понимает что, узнав обо всем после свадьбы, она будет чувствовать себя преданной. Уже раз двести за эти несколько часов я возвращалась взглядом к ее спине, чтобы убедиться в существовании рисунков. Это ему уже ясно, что они больше чем женаты, но она-то этого не понимает!

– Котенок, - раздался его голос из холла.
–  Я уже дома!

Нику было не узнать. Глаза засияли, на губах расплылась улыбка, и, пулей вылетев из кухни, она кинулась ему на встречу.

В душе все перевернулось, когда я увидела входящего в кухню Алекса с Никой на руках. Когда-то и меня так же любили и баловали.

Обмениваясь с Алексом принятыми в обществе любезностями, я пыталась разглядеть узоры и на его теле. Застегнутая на все пуговицы рубашка и надетый сверху пиджак никак этому не способствовали. Несколько раз он перехватывал мои любопытные взгляды, и в его глазах появлялась задумчивость. Увы, ни одного доказательства мне найти не удалось. И, раз уж я сюда явилась, значит, придется идти ва-банк.

После ужина мы все перебрались в гостиную, где расселись на удобных мягких диванах.

– Котенок, ты не сделаешь мне кофе?
–  с улыбкой обратился он к Нике.

– Конечно!
–  чмокнув его в щеку, Ника унеслась на кухню.

– Можешь говорить, - не сводил он с меня глаз.
–  Она тебя не услышит.

Даже так? Ну что же, такой поворот существенно облегчал мне задачу.

– И когда ты планируешь ей обо всем рассказать?
–  я посмотрела на него в упор.

– Что ты имеешь в виду?

Было видно, что он до последнего собирался стоять на своем. На его лице не дрогнул ни один мускул, а поза источала расслабленность и блаженство.

– Мне вот интересно, - решила я играть по крупному, - с каких пор у Лазара появился столь недальновидный родственник.

В яблочко! Алекс мгновенно напрягся, сбросив всю свою напускную расслабленность, и всем телом подался ко мне. Признаться честно, я в тот момент порадовалась разделявшему нас стеклянному столику.

– Что тебе о нем известно?
–  голос выдавал его явную заинтересованность в ответе на этот вопрос.

– Что ты имеешь в виду?
–  скопировала я его слова и позу.

– Хорошо, - сдался он, не став дальше продолжать эту игру.
–  Что именно тебя интересует? Но в ответ ты расскажешь, что известно тебе.

– Согласна. Почему ты ей не рассказал, кем являешься, и что ваши жизни связаны?

С каждым моим словом глаза Алекса расширялись, ясно говоря о его крайнем удивлении моей осведомленности.

– Боялся, - как-то сразу сдулся он.
–  Я ведь уже без нее не смогу, а она могла мне не поверить или испугаться.

– Как ты скрыл от нее узоры, пока они были черными?

– Иллюзия.

– Если скрывал иллюзией, значит, сможешь и нарисовать их на несколько часов?
–  времени на расшаркивания у нас не было, Ника вот-вот должна была вернуться.

– Могу, - как-то неуверенно протянул он, не понимая, чего я от него хочу.

– Сегодня все ей расскажешь. Дослушай до конца, - прервала я Алекса, едва он попытался раскрыть рот.
–  Она любит и примет тебя таким, какой ты есть, я ее поддержу, не переживай. Создашь иллюзию, снимешь ее через несколько часов. Если она узнает об этом после свадьбы, то примет это как предательство и недоверие с твоей стороны.