— Шаринган Шисуи вот такой, — Наруто быстро применил дзюцу трансформации, продемонстрировав узор в одном глазу. — У Какаши-сенсея вот такой! — узор сменился. — А вот это — глаза Итачи. Вопрос заключается в том, все ли Мангекё Шаринганы выглядят по-разному или же встречаются одинаковые узоры?

— В жизни я видела, как и ты, только три Мангекё, — задумчиво протянула Мито-тян. — У придурка Мадары, у Наки и Наори Учиха. — она по очереди показала в глазу сложную фигуру из трёх плавающих запятых с черным контуром, инвертированный трёхлезвийный загнутый сюрикен и цветок с тремя алыми лепестками. — Похоже на то, что каждый Мангекё уникален. И что это нам даёт?

— Курама не видел ту мразь, которая вырвала его из печати, хоть и ощущал силу Шарингана. Дедуля говорил, что биджу может контролировать только Мангекё Шаринган. Поэтому, если этот говнюк ещё раз появится, можно будет узнать, кто он такой.

— И, допустим, ты увидишь его, и даже узнаешь, что это был какой-нибудь Сэмбей Учиха живший пятьдесят лет назад. Что это тебе даст?

— Не знаю. Но знание о противнике — это всё. Его привычки, дзюцу, его сильные или слабые стороны. Многое можно будет узнать в архиве, у дедули или даже у тебя.

— Хочешь отомстить за родителей? И чем ты будешь отличаться от своего Саске?

— Я хочу защитить друзей, деревню и Кураму. А Саске исправился!

“Это очень трогательно, Наруто, я сейчас расплачусь от умиления!”

“Заткнись, придурок, я стараюсь для тебя!”

— Мысль неплохая, лишь бы пережить встречу с таким человеком.

— Надеюсь, к тому времени я освою дзюцу отца и в крайнем случае смогу тактически отступить.

— То есть, говоря прямо, сбежать? — звонко рассмеялась Мито-тян.

— Что лучше звучит, “милашка Мито-тян” или “прабабуля Мито, бабушка Пятой Хокаге”?

— А ты знаешь, отступление — это не просто отличный стратегический манёвр, это подготовка к контратаке!

— А Мито-тян — сногсшибательная юная куноичи!

— Ладно-ладно, — сказала довольным тоном Мито-тян. — Мы так можем очевидные вещи говорить весь вечер. Сакэ — мокрое, Мито-тян — прекрасна...

— Наруто — будущий Хокаге Конохи, великий учёный и сильнейший шиноби в мире... — предусмотрительно подсказал Узумаки.

— ТАК ВОТ! — повысила голос Мито-тян. — Давай я посмотрю твою печать. Раздевайся и ложись на стол.

— Полностью? — ужаснулся Наруто.

— Ты меня ничем не удивишь, — усмехнулась Мито-тян. — Но вообще-то мне нужен только твой живот.

Наруто создал пяток клонов, чтобы они следили за манипуляциями Мито-тян, разделся до пояса и расположился на столе, который пришлось убирать от следов трапезы.

Пальцы Мито-тян засветились тревожным лиловым цветом и она, не долго думая, воткнула руку ему по локоть в живот. Наруто выпучил от неожиданности глаза, но так как никаких болевых ощущений не появилось, он откинул голову и расслабился. Лежать пришлось долго. Цепочки символов расползлись с его живота и переместились на светлую столешницу, сползли по ножкам стола и покрыли все стены. Мито-тян ходила с задумчивым видом и изучала печать, пока Наруто от скуки не задремал. Проснулся он от того, что клон тряс его за плечи.

— Босс, просыпайся, Мито-тян уже закончила!

— И что ты обнаружила, сестрёнка? — Наруто сжигало любопытство.

— Результат довольно неожиданный, — Мито-тян всматривалась в непонятно откуда взявшийся огромный свиток, покрытый убористыми письменами. — В твоей фуин запечатано что-то ещё. И это что-то освободится, когда ты выпустишь восемь хвостов чакры Кьюби.

*

Наруто мучился тяжёлыми мыслями всю ночь и на утреннюю тренировку слегка опоздал. Ни Мито-тян, ни Курама не знали, что скрывалось в печати, но то, что это должно было сработать при чрезвычайных обстоятельствах, навевало тревогу. Это могло быть с равной вероятностью что-то, помогающее обуздать вырывающегося биджу, так и нечто, направленное против самого слетевшего с катушек джинчурики. Печать была создана отцом и это слегка обнадёживало, а вот то, что средством создания была сила Шинигами — вызывало холодный пот по спине. Наруто посоветовался с Мито-тян и они решили, что лучше полностью знать свои возможности, чем получить неожиданный сюрприз, хороший или плохой, в самый напряжённый момент. Поэтому Наруто собирался с духом, морально готовился к вскрытию Мито-тян этого предохранителя. Ведь если внутри что-то опасное, то величайший из ныне живущих (или, хихикнул про себя Наруто, уже давненько не живущих) мастер фуиндзюцу, запечатавший сильнейшего биджу, с этим обязательно справится.

На тренировочном полигоне его поджидала Сакура-тян, а Саске не было и следа. Наруто удивился, напарник всегда был очень пунктуален, но не придал этому значения. Он, как всегда, создал нужное количество клонов, оставив некоторых на полигоне тренироваться с Сакурой-тян, а сам отправился по своим утренним заботам — способствовать тренировкам находящихся в Конохе друзей и учителей. Таких было немного — все разбежались на миссии и Наруто застал только Хинату-тян и Команду Гая без самого Толстобровика-сенсея.

Прошло около пары часов, когда Наруто нашёл его клон. На лице застыло очень мрачное выражение, он протянул какой-то клочок бумаги и маленький свиток. Чтобы не пришлось ничего рассказывать, клон развеялся. Наруто прислушался к пришедшим воспоминаниям.

Длительное отсутствие Саске начало серьёзно беспокоить клонов и Сакуру-тян, поэтому один из Наруто отправился к нему домой. За последнее время Наруто частенько наведывался в гости к напарнику, дорога была знакомой.

Квартира Саске поражала педантичным порядком. Кровать была аккуратно заправлена, вещи ровно разложены, а обстановка поражала чистотой. Единственное что нарушало гармонию — это сложенный листик, прилепленный к экрану телевизора. И когда клон прочитал записку, он длинно и с чувством выругался.