– Мы и так круты! Самые крутые извращенцы Куо!

– Вообще-то нас кличут «грязными животными», – вмешался Мотохама, загадочно блеснув очками. – А ещё – «Союзом неудачников».

– Вот! Именно! – закричал я. – И у меня для вас важный вопрос. На кого больше поведутся сисястые школьницы – на троих никчёмных ничтожеств, оскверняющих пространство вокруг своей похотью, или на троих крутых бугрящихся мышцами парней, которые просто не скрывают своих плотских желаний?

– Ну, если так поставить вопрос… – протянул Мотохама.

Но я развил наступление.

– Мацуда! В младшей школе ты был атлетом и поставил какие-то там рекорды, помнишь?

– Ну?

– Скажи, как у тебя было с популярностью?

Мацуда почесал короткую щетину лысой головы и неохотно ответил:

– Ну, мною восхищались все, даже…

– Даже девчонки! – торжествующе закончил я. – Девчонки восхищались даже тобой, лысым, и с большими ушами!

– Эй!

– И теперь, если мы станем очень сильными, они будут нашими! Учитывая, что в Куо до сих пор соотношение парней и девушек два к одному…

– Семь к трём! – поправил Мотохама.

– Так вот, у каждого из нас появится не одна девушка! И я стану королём гарема!

– Всё равно, неубедительно. Нас не перестанут считать грязными животными, оскверняющими всех, к кому мы приближаемся.

– Да? То есть Риас-онеесама и Акено-онеесама заблуждаются?

– Ха, да словно такой как ты мог познакомиться с Двумя Сестрёнками Куо?

– Ха! А ведь я с ними знаком очень близко! Я даже видел их сиськи!

– Врёшь! Это наглые враки, лишённые даже толики правдоподобности!

Я не стал рассказывать о том, что вытворял с сиськами Риас, потому что они бы мне не проверили в жизни. Но был рад, что скользкий момент насчёт крутизны и внимания девушек был очень быстро пропущен – это было личным опытом из будущего, так что пока аргументом не являлось, поэтому я мастерски выстроил разговор так, чтобы казалось, будто это слова моей любимой. Ход, достойный самой Соны Ситри!

– Я клянусь сочной упругостью сисек, клянусь задорно торчащими сосками, что я знаком с Риас-чан, Акено-чан, и Тоджо Конеко-чан, и видел неоднократно их обнажённые груди! Если я вру, пусть я никогда не увижу сисек, даже на картинках! – торжественно заявил я.

Друзья притихли. Они осознавали серьёзность клятвы и понимали, что я не стал бы разбрасываться такими словами. Постепенно до них стало доходить. Они заорали хором:

– Ка-а-а-ак? Даже маленькие сисечки главного маскота школы?

– Сиськи Конеко-чан?

Я понимал, что выгляжу очень самодовольно, но только кивнул в ответ.

– Ладно, – после долгой паузы сказал Мацуда. – И что нам нужно, чтобы стать крутыми?

– Одно единственное условие: тот, кто соглашается, идёт до самого конца. Он слушает тренера, выполняет все указания, не пропускает занятия и не ноет, как ему тяжело.

– А будет тяжело?

– Ещё как! Но обнажённые женские тела стоят того!

Друзья переглянулись, на их лицах всё равно были написаны сомнения. И когда я заговорил о том, что будет тяжело, они вот-вот готовы были отступить. Я выложил последний козырь:

– Вы даже не спросили, кто будет тренером, с которым я договорился!

– И кто же? – вяло спросил Мотохама.

– Тренера зовут Мил-тан. И Мил-тан – девочка-волшебница.

– Девочка-волшебница? Я согласен!

– И я тоже согласен!

Я повернулся к ним спиной, пряча довольную улыбку. Старые уловки никогда не подводят, эти идиоты попались, как и в прошлый раз.

– Тогда встречаемся в восемь в городском парке. Вы узнаете тренера по костюму девочки-волшебницы!

========== Глава 4 ==========

Я лежал на кровати в позе морской звезды и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Болело абсолютно всё – бицепсы, трицепсы, квадрицепсы, даже разные бровицепсы и пальцысепсы. До меня только-только начало доходить, на какой абонемент нескончаемых страданий я себя подписал. И ведь Мил-тан утверждал (если убрать все «ньо»), что это даже не разминка, а просто оценка наших физических возможностей, чтобы потом приступить к настоящим тренировкам.

Единственное, что хоть как-то подымало моё настроение, так это выражение лиц Мацуды и Мотохамы. Если бы эти идиоты не пришли по обычаю никчёмных девственников на час раньше, то у них была бы исчезающе малая возможность немедленно повернуть, сбежать при виде огромной распираемой мышцами фигуры в наряде готической лолиты. Ха, как будто бы я им это позволил!

Но когда удивительно ясные детские глаза на словно вырубленном топором лице серийного убийцы зафиксировались на них, последние шансы сбежать пропали.