Фенн даже подумал, что видел его где-то.

– Где он жил?

Женщина протянула ему листок бумаги. Он просмотрел адреса. Все они находились в плохих районах.

– Хотите, чтобы я их все проверил?

– Нет, я уже проверила. Он там давно не появлялся, - пояснила она.
– Как я сказала, расследование я прекратила полгода назад, но мне всё ещё кажется, что он где-то здесь.

– Почему?

– Чувствую.

Принесли заказанный Фенном пончик, но он к нему не притронулся.

– Послушайте, доктор, не хочу показаться грубым, но. Чего вы от меня-то хотите?

– Хочу, чтобы вы взглянули на это, - она протянула ему конверт побольше.
– Посмотрите. Эти гораздо неприятнее.

Фенн сделал, что она просила. На снимках были изображены места преступлений. Действительно, неприятное зрелище. Снимал полицейский фотограф. Это было заметно по плохо выставленной экспозиции и промаху фокусировки.

– Посмотрите. Все посмотрите.

– Убийства.

– Да, - мрачно отозвалась она.
– Но не только.

И действительно. Это были не просто жестокие убийства, тела расчленили аккуратно, по методике. Это работа безумца, но очень аккуратного безумца. Одежда и личные вещи убитых были аккуратно разложены возле тел. Снимки были одинаковыми, различались только тела, но методика совпадала в каждой детали. Тела были выпотрошены, внутренности вынуты, отмыты от крови и разложены рядом с трупами в строгом анатомическом соответствии. Губы были отрезаны, глаза аккуратно вынуты, языки вырваны. И снова, все удаленные части тел были разложены рядом в строгом порядке. Кожа, содранная с тел, была аккуратно пришпилена к стенам толстыми иголками. Все фотографии повторялись. Невероятное, мрачное зрелище. Жертвы были не столько убиты, сколько разобраны.

– Интересно, - только и смог сказать Фенн. У него снова началась головная боль.
– Где вы их взяли?

– Сыщик достал. Сказал, что у него есть связи в департаменте полиции.

– В моём департаменте? То есть всё это случилось в Сан-Франциско?

– Да. Почти 20 лет назад.

Он убрал снимки в конверт.

– Это сделал наш парень?

– Его отец.

Фенн выглядел ошарашенным. Лиза взглянула ему в глаза.

– Вы слышали о Уильяме Зеро?

– Что-то припоминаю, - его начало трясти.

– Вы в порядке?
– спросила Лиза.

Он стал бледным.

– Да, продолжайте.

– Расправившись с этими людьми, он исчез.

Фенн сморщился, будто от боли.

– Доктор Кровь-и-Кости.

– Вспомнили, значит?

Фенн вспомнил.

– Старики из "убойного" до сих пор его вспоминают. У них он кто-то вроде персональной страшилки. Я должен был вспомнить эту фамилию. Зеро. Боже.

Доктор Кровь-и-Кости. Много лет назад это имя было в заголовках новостей по всей стране. Он расправился с дюжиной человек и пропал. Про него до сих пор пишут книги. Его личность давно обросла такой же мрачной загадочностью и легендами, как имя Джека Потрошителя. Уильям Зеро. Доктор Кровь-и-Кости. Конечно, он его вспомнил. Но, в отличие от Джека, нашлись те, кто знал, кем был этот добрый доктор, но куда он подевался, не знал никто. В Сан-Франциско он обладал поистине дурной славой. Его никогда не забудут. Ветераны службы в "убойном" до сих пор бледнеют, когда рассказывают о нём. Они не сумели его взять, и этот факт вечно будет довлеть над ними. Фенн не был знаком с подробностями дела, но был уверен, что Зеро действовал не в одиночку.

– Его так и не поймали, - с грустью сказала она.
– Полиция вломилась к нему всего через несколько часов после его исчезновения.

– Умер?

– Мы никогда не узнаем. У него было двое сообщников. Одного звали Граймс. Покончил с собой. Второго - Стэдлера - тоже собирались взять. Но и он ушел. Все помнят Зеро, но не этих двоих. Поэтому он - моя цель.

Фенн вынул из кармана пару таблеток аспирина и с яростью их разжевал. Сегодня голова болела просто невыносимо. Иногда такое бывало.

– Я несколько раз опрашивала жену Зеро перед её смертью, - продолжала Лиза.
– Она ничего о нём не знала. Его собственный отец оставил ему хорошее состояние, и Уильяму Зеро не пришлось зарабатывать на жизнь. Она считала его художником, хотя у него были степени по философии и медицине, он окончил докторантуру по анатомии. Она рассказала, что в их старом доме в Пасифик Хайтс у него была студия. Он целыми днями сидел там с книгами и рисунками. А по ночам выходил гулять... ну, он так говорил.
– В её глазах проступил страх.
– Она считала его ночные прогулки проявлением творческой натуры. Несмотря на то, что случалось это только по ночам, раз в неделю, она ничего не заподозрила. Ничего не знала о Граймсе и Стэдлере. Он был плохим мужем, сказала она мне. И почти не занимался с Эдди. Он был одиночкой, но она и предположить не могла, что живет в одном доме с чудовищем. Я знала её, мистер Фенн. За очень короткое время она стала... стала выглядеть так, будто её преследовали.

– Охотно верю. Но как всё это связанно с Эдди?

– Эдди восхищался им. Её это бесило. Она собрала в альбом большую коллекцию статей о нем. Об отце Эдди и том, что он натворил. Она показывала их сыну, надеясь, что он испугается деяний отца. Но всё случилось с точностью до наоборот. Он восторгался им.

Фенн кивнул. Смысл в этом был.

– Полагаете, Эдди решил воспроизвести ужасы отца?

– Я убеждена в этом. У него с подросткового возраста фиксируются психические отклонения. Различные проявления жестокости и насилия. Нападение, изнасилование, попытка убийства. Он пять лет провел в Колинге за то, что ножом ослепил человека и несколько раз изнасиловал его жену. К счастью, оба выжили.