— Здесь, — наконец сказал он, протягивая купцу зерна, — слишком много.

Мои предки, спасите меня!

— Вы защищаете его! — кричал купец. — У вас свой интерес!

Ворчун коротко поклонился и вышел из зала заседания. Купца увели, а меня уже стало воротить от этого.

Чернис зачитал, что у нас дальше на повестке дня.

— Боуэн и Гловен могут подойти.

Двое мужчин, явно братья, вышли вперед. Один вел на длинной веревке кабрас (прим. местное животное). Он заблеял, а его фиолетовые глаза пристально уставились на меня. Я всегда недолюбливал кабрас. Они были громкие, вонючие и ели все, что попадалась на глаза. Но из их молока получался такой вкусный сыр!

— Какова природа вашего спора? — спросил я, хотя и так знал, что опять буду разбирать мелкие, никому не нужные споры.

Брат, что стоял без кабрас, заговорил.

— Я, Боуэн, и это мой кабрас.

— Нет, нет! — закричал его брат, предположительно Гловен.

— Да!

— Нет!

Они ходили взад и вперед, примерно в течение целой минуты, вразумительных аргументов ни один не использовал. Ярость, что накапливалась во мне месяцы, может даже годы, вскипела, проснулся мой зверь. У меня достаточный контроль, чтобы держать его внутри, но мои ногти изменились… в длинные, острые, словно бритва, когти.

— Хватит!

Мой зверь увеличил звук моего рева. Как только эхо утихло, не было слышно ни звука на несколько миль вокруг. Подойдя к кабрас, я погладил животное от рогатой головы до середины его туловища.

Он заблеял на мое прикосновение, и мой зверь сразу же отреагировал.

— Мое решение заключается в том, что каждый из вас получит половину. Я разорву его, и он умрет, ровно, как и мои предки, создавшие когда-то великое племя. Именно так, как сейчас умираем мы.

Я поднял руку, надеясь, что кто-нибудь из них остановит меня, прежде чем я рубану животное на две части.

— Подожди!

Это был первый брат, Боуэн. Я выдохнул, но притворился удивленным.

— Что? Вы не хотите половину мертвого кабрас?

— Нет, я только хотел скрестить его с моей кабрас, — сказал он, стыдливо опуская глаза.

У Гловена тоже был виноватый вид. Опустив руку и втягивая когти, я вернулся на свое место, игнорируя любопытные взгляды Черниса. В моей голове стучало, а гнев по-прежнему кипел на поверхности.

— В таком случае, мое решение заключается в том, что Гловен может держать кабрас.

— Но… — Боуэн пытался возражать. Просто оскалив зубы, я утихомирил его.

— Как я уже говорил, у Гловена будет право собственности на кабрас, но Боуэну будет дано право для выведения потомства кабрас для обеспечения своей жизни. Если предположить многократные роды, Боуэн отдаст половину потомства Гловен, и тогда стадо сможет процветать.

Боуэн воскликнул.

— О, хорошая идея!

Гловен кивнул, соглашаясь с ним. Они повернулись, чтобы уйти, хлопая друг друга по спине, я остановил их.

— Вы двое напоминаете мне моих предков, — они замерли и медленно повернулись с широко открытыми глазами. — Их вражда разорвала Великое племя и обрекла нас всех на гибель. Теперь, просто потому, что я имел несчастье унаследовать положение Альфы, вы все идете ко мне решать мелкие дрязги. Как это возможно, что Вы не придумали это решение самостоятельно? У нас и так много проблем поважнее этих, но вам важнее кабрас, права на собственность и сорок два незрелых зерна!

Все вокруг таращились на меня, за исключением Черниса. Он поморщился. Проигнорировав их всех, я сказал:

— Вы — два брата, и должны держаться вместе всегда. Ты — его семья. Когда один нуждается, другой должен помочь. То же касается и остальных! Если мы будем продолжать спорить между собой, скоро опустимся до погрома домов и лавок друг друга. Мы будем не лучше, чем Варги Холма. Мы сильнее вместе, чем порознь. Разве вы не видите, это?

Море пустых лиц смотрели на меня, что неимоверно бесило меня. Я не мог оставаться здесь больше. Чернис внимательно следил, как я выскочил и помчался к краю леса.

Движение слева привлекло мое внимание. Урдрум и Яра, которые были благословлены шаманом накануне, жались друг к другу в страстном поцелуе. Мое сердце екнуло в груди.

Это мог быть я, — думалось мне, хотя я знал, что это была ложь. Яра никогда не ответила бы мне, так как она не моя истинная подруга. У нас был бы, в лучшем случае, политический союз.

Кроме того, разве я не заслуживаю найти свою пару? Какая замечательная фантазия.

Отводя взгляд, я ускорил шаг. Только когда я больше не мог видеть место собраний, я остановился и позволил Чернису догнать меня. Как бы я не хотел слышать его ругань, я ему доверял, ведь он был честен со мной.