– Он не мой парень! – вспыхнула девушка и тут же, опустив взгляд вниз, замолчала. Пора уходить, пока еще чего-нибудь лишнего не сболтнула.

– Тогда и переживать не надо, - сказал Хатаке, стряхивая вниз пепел. – По Токио много парней ходит.

– Да что вы понимаете?!

– Не кричи ты так, - тихо засмеялся Хатаке. Этой девчонке надо бы научиться меньше показывать свои эмоции. Совсем на ребенка похожа, когда злится. – Я же не серьезно. Влюбленность штука серьезная.

– Опять вы дразнитесь… - Сакура обижено чуть отвернула голову и, помолчав несколько секунд после очередной затяжки, спросила, - А вы влюблялись когда-нибудь, Какаши-сенсей?

Выпустив облачко светло-серого дыма, мужчина помял пальцами фильтр сигареты, задумался. Влюблялся ли он когда-нибудь на самом деле? Вопрос сложный. Хатаке никогда не мог разобраться в собственных чувствах. Впрочем, он никогда особо и не пытался, однако, если судить по описанию влюбленности со слов Асумы или Генмы, Какаши, к сожалению, с полной уверенностью мог заявить: он никогда не влюблялся. А там, черт знает, может он просто любит по-другому. Но, зачем лезть в это болото, если риск застрять в нем достаточно велик?

– Я не влюблялся, - спустя некоторое время ответил мужчина. – Влюблялись в меня.

– Точно как Саске, - совсем тихо фыркнула Сакура, надеясь, что сенсей ее не услышит.

– Что прости? – спросил он, хотя и так все прекрасно слышал. Саске, значит…

– Мысли вслух, - отмахнулась Харуно. – Не обращайте внимания.

– Не буду, - кивнул мужчина и спустя несколько секунд добавил, - Завязывай со своими переживаниями, а то я Цунаде расскажу, где ты пары прогуливаешь.

– Я не прогуливаю! – вновь злится. Смешная. И глаза у нее похожи на глаза Рин, хотя характеры совсем разные.

– Это сегодня последняя пара… - голос Сакуры чуть дрогнул. Похоже ей сейчас явно не хотелось оставаться наедине с собой. Глупая.

– Ну и хорошо, пойдешь домой, заваришь себе крепкий кофе и сядешь смотреть какой-нибудь романтический фильм.

– Какаши-сенсей! – оставшийся от сигареты фильтр летит в урну, а сама девушка видимо уже начинает злиться. – Вы тоже считаете всех девушек одинаковыми?!

«Так вот где собака зарыта» - подумал Какаши, но вслух произнес:

– А что, скажешь, нет?

– И скажу! Вы не правы, Какаши-сенсей, - с этими словами девушка резко развернулась и быстро пошла к лестнице. Хатаке усмехнулся, в очередной раз щелкая зажигалкой. Все-таки, когда Сакура злится, она очень похожа на ребенка. Так и хочется по волосам потрепать…

========== О судьбе и бананово-клубничной жвачке. ==========

Небо над Токио набухало, слезилось и сукровило холодной моросью, но и сегодня до дождя, похоже, дело не дойдет. И так уже неделю. И что там Маркес про рыб писал?*

Пепел падал на одежду, на запястье, на охуенно модные сапоги. И откуда столько похуизма? Неужто от Саске набралась?

Последняя затяжка. На кончике языка – горечь вперемешку с чем-то еще, уж очень на обиду похожим. Давай уже, Харуно, выпадай из своей прострации, а то на учебу опоздаешь.

Выбросив окурок, Сакура торопливо зашагала к учебному корпусу. Во рту тошнотворно расползалась приторная бананово-клубничная жвачка.

Учась на медицинском факультете, Сакура сама могла бы зачитать вполне себе нехеровую лекцию о вреде курения, но кто ж знал, что так все обернется? Уж точно не она. Сакура вообще себе свою жизнь представляла совсем не так. В ее мечтах все было омерзительно розовым, вплоть до блюющих радугой единорогов, а на деле все оказалось мышино-серым, как и она сама, впрочем. За две недели от старой доброй Сакуры только и осталось, что розовые волосы, да и те прокуренные насквозь.

Кончик ручки нервно выстукивал по деревянной парте. Это нагнетало. Это витало в аудитории, давя на виски. Уже к началу третьей пары Сакура была готова, наплевав на все и вся, встать посреди лекции и демонстративно покинуть помещение, чтобы не видеть его, сидящего на последнем ряду, закинув руку на плечо своей новой подружке. А ведь совсем недавно Харуно сидела на ее месте.

Мол, смотри и оценивай гордо масштабы потери! Мол, таких, как он, просто так не теряют.

Ей все-таки пришлось просидеть до конца пары. Дождавшись, пока их наконец отпустят, Сакура быстро схватила свою сумку и, сказав Ино идти обедать без нее, выскочила из аудитории. Хотелось добраться до своего укромного места до того, как коридоры заполнятся студентами. Проталкиваться через толпу не было никакого желания.

Раньше, проходя с Ино мимо кучки курящих в сторонке одногруппниц, Сакура не раз замечала, как подруга морщит носик и пренебрежительно фыркает. Эх, знала бы Ино, чем Харуно занималась в свободное от учебы время, точно бы прибила к херам. А может, так бы оно и лучше было? И ей бы не пришлось каждый день смотреть на то, как он лапает свою новую пассию прямо в коридоре, на глазах у всех, а потом извергать из своих легких горечь да клубы табачного дыма. Прямо в озоновый слой, мать его!

Выходить на крышу студентам было запрещено правилами, но с оценками Сакуры, даже если бы ее поймали там с сигаретой во рту, она бы отделалась, максимум, предупреждением. Не такая уж большая плата за то, чтобы выветрить из головы всю херню, что скопилась в ней за пять часов занятий и вывертов ее бывшего.