– Сам, – вмешался в разговор Федя. Вика даже удивилась его тону. Резко, не принимая возражений, на равных.

Появилась мысль, что может быть общего между механиком автосервиса «Драйв» и человеком уровня Чертинского. Мысль была ленивой и ненавязчивой, а потому и отвечать на поставленный вопрос мозг не хотел. Потом, все потом. Сейчас хотелось спрятать нос во что-нибудь теплое и приятно пахнущее и уснуть часов на десять.

– Ладно, детки, – Черт выдохнул порцию табачного дыма и выбросил окурок. – Мелкий, ты не бузи, пройдет. Пар спустил – станет легче. Викуль, а ты с парнями подвигаешься, пока Сивка твоя болеет. Мелкий, что скажешь, подлежит лечению?

Федор в ответ кивнул. А Вика смотрела, как на могучие плечи, затянутые тонким свитером опускаются снежинки. Как медные кудряшки на голове покрываются снегом. Ему, наверное, холодно, подумалось Вике. Но и эта мысль ускользала. Веки казались тяжелыми, свинцовыми. Но прежде чем уснуть, Вика спрятала нос в куртку Федьки, укрывавшей ее, и тихо прошептала:

– Федь, простынешь, оделся бы.

Под внимательным взглядом Федора, Вика отключилась. Парень рванул ближе, отодвигая Черта в сторону. Пульс. Дыхание. Все хорошо. Просто спит. Просто устала.

– Значит, концерт органной музыки? – лениво протянул Черт, рассматривая парня.

– Т-т-трепло, – сказал Федя, поправляя куртку на Вике, шапку, и пристегивая девушку ремнем безопасности.

– Да не, – отмахнулся Черт. – Он просто рад, что у тебя наконец наметился прогресс. Слышь, Мелкий, более оригинальное знакомство придумать не смог? Чтобы не так опасно для здоровья?

– Н-н-не б-б-бухать же мне при ней, – хмуро изрек Федя и закрыл дверь «Эскалады».

– Ладно, помчался я, – сказал Захар, протягивая руку Федору. – Ты это, тестя моего не гневи. Вика у нас младшенькая, а стало быть, любимая.

Федор красноречиво изогнул брови, но кивнул.

– Зараза моя что-то присмотрела в своем Интернете, – вспомнил Черт. – На днях нарисуется.

Федя пожал плечами, мол, пусть приезжает.

– Как обычно что-то красное и быстрое, – вздохнул Черт. – Совсем от рук отбилась. Нервы мои не жалеет.

– Отказать? – предложил Федор.

– С башкой дружишь? – усмехнулся Захар. – Откажешь ей, как же.

А потом Черт хитро посмотрел на спящую в салоне тачки Мелкого девушку, на все еще обеспокоенный взгляд пацана и добавил:

– Вот сейчас тебя накроет окончательно, закрутит в мясорубке, и потом попробуй отказать. А Вика – это моя Тереза, один в один. А если научишься отказывать, мне раскроешь секрет. Потому что, мать твою, за двадцать лет я так и не научился. Все, бывай, звони, если что.

Черт, кивнув своим людям, умчался к жене, а Федька так и стоял, глядя через стекло на девушку, которая спала в его машине, спрятав лицо в его куртку. На девушку, прочно засевшую в сердце. Да что там в сердце, в нем самом, в каждой мысли, в каждом нерве, в каждом гребаном вдохе. И все бы ничего, да только девушка об этом даже не догадывалась.

– Не кисни, – услышал Федя голос друга. Никита уже со всем разрулил, кого нужно напряг, кого не нужно успокоил. И собирался отчаливать домой, к жене Нине и сыну Валерику. – Неделю назад еще не знал, как подкатить, а сегодня она спит в твоей машине. Динамика налицо, блин.

С другом Федя мог не искать слов, не пытаться их сложить в связную речь. Друг Ник все знал наперед, почти за двадцать лет дружбы Федю изучил вдоль и поперек.

– Я-я-я увидел то-то-гда, и… – начал парень.

– Понимаю, сам малость очконул, когда подлетел, а тут знаменитая Сивка нараскоряк и девчонка внутри, – признался Никита. – Бухнем?

– Да, – только и ответил Федя.

Никита вздохнул, вынул телефон, позвонил жене, вкратце обрисовал ситуацию и предупредил, что задержится.

– Эх, печенка моя, – горестно вздохнул Ник, прекрасно понимая, какое количество нужно Феде бухнуть, чтобы его капельку отпустило. Но на что не пойдешь ради здоровья друга?

– Вот скажи мне, друг Федор, – говорил Никита. – Как так получается, что тебе сам Черт не страшен, Ящера не боишься, а перед пигалицей этой пасуешь?

Парни сидели на кухне в квартире Федора, курили в открытую форточку и употребляли спиртные напитки. Бухали, в общем, парни. Правда, и закусывали. Поэтому Федора алкоголь цеплял не очень, зато Ника унесло. Пить Федор не любил, поскольку наутро гудела голова, и мучило похмелье. Но иногда парню требовалось снять напряжение и тогда, после определенной дозы, Федя меньше заикался, иногда и не заикался вовсе.

– Н-н-не зззнаю, мать твою! – выругался Федя, и с силой затушил окурок в пепельнице.