— Не знаю, я подумала, что у меня задержка из-за новых лекарств, но вчера, когда месячных снова не стало, я допустила мысль, что это может быть ребенок. Скажите, он в порядке?

— Да, насколько я вижу, состояние в норме, развитие соответствует сроку, матка не в тонусе, поэтому угрозы пока я не вижу, — она убрала датчик и подала Ане салфетку. — Ана, любое недомогание, любой колокольчик внутри, и вы должны быть у меня, все ясно? — доктор вернулась за свой стол и принялась выписывать разные бумажки.

— Я поняла, — соглашается Ана.

— Сейчас сдадите анализы, я запишу вас на прием через две недели. Мы должны тщательно следить за вашим с ребенком здоровьем и развитием.

— Обязательно. Я позабочусь, чтобы в этот раз все прошло хорошо, — смотрю на свою жену и не могу поверить. Надеюсь, в этот раз наш малыш родится.

Благодаря доктору Грин мы держали беременность под контролем. Время шло, малыш рос внутри моей жены, и срок приближался к пятому месяцу. Анастейша очень боялась этого периода, ведь помнила первого ребёнка. Я же, в свою очередь, всячески окружал ее заботой и любовью. У нас вошло в привычку есть мою стряпню, пусть она и не такая вкусная, как у Аны. Я не мог позволить ей стоять дольше часа, боясь тонуса матки и отслойки плаценты. Да, за время наших попыток я перечитал огромное количество литературы, поэтому весьма осведомлен в этой области.

Наш распорядок дня быстро сформировался: рано утром, пока Ана еще спит, я еду на станцию техобслуживания и решаю все свои дела по максимуму, меня заменяет мой отец, когда я отсутствую; затем, к десяти-одиннадцати утра я возвращаюсь домой и кормлю свою любимую завтраком. В послеобеденное время мы идем гулять: либо прогуливаемся пешком недалеко от дома, либо катаемся на моторной лодке по заливу. Иногда я останавливаюсь, давая малышке возможность порисовать пейзажи. За первые месяцы она успела закончить уже четыре картины. Правда, немного жаль, что они простаивают в ее мастерской и никто ними не любуется. Вернувшись после прогулки домой, мы с Аной готовим обед, но она сидит за барным островком, а я кручусь у плиты. Пока еда доходит до готовности, я делаю уборку, отправив малышку в комнату отдохнуть. Вечером мы смотрим фильм по телевизору или на DVD, наслаждаясь ужином.

И самое страшное — то, что Ана стала часто возбуждаться. Мы оба знаем, что это из-за гормонов, более того, в ее организме сейчас больше крови, а это влияет на чувствительность. Я очень люблю ее и хочу до беспамятства, но не хочу навредить малышу внутри нее. Я не переживу, если стану причиной ее очередного выкидыша. Во время оргазма сокращаются стенки матки, это может спровоцировать нежелательные последствия. Она зря на меня обижается, потому что я еле сдерживаюсь, глядя на ее аппетитные формы.

Когда мы ложимся в постель, она настолько плотно, будто специально, прижимается ко мне своей попкой. И я терплю до поры до времени. Иисусе, лучше я стану импотентом, чем мы потеряем этого малыша. Он куда важнее наших желаний и похоти. Иногда, когда она уже уснет, я ухожу в ванную и пытаюсь снять напряжение.

В такие моменты чувствую, словно мне пятнадцать лет и я прячусь от родителей во время утренней эрекции.

Я понимал, почему она так боится, но всеми силами делал все, чтобы избежать повторения ужаса двухлетней давности.

В этот раз мы решили узнать, будет у нас мальчик или девочка, да и срок уже позволяет. Ана была молчаливой, говорила только тогда, когда доктор Грин ее о чем-то спрашивала. Во время узи любимая крепко держала мою руку и смотрела на экран.

— Почему же вы молчите, доктор Грин? — не выдержала жена и потребовала хоть какой-нибудь информации. — С ребёнком что-то не так? Это происходит снова?

— Не паникуйте, миссис Грей, — улыбнулась женщина и посмотрела на нас. — Это девочка и с ее состоянием все хорошо. Она растет и развивается как надо, тонуса нет, угрозы срыва нет. Поэтому я могу вас поздравить.

— Спасибо вам большое, — на глазах Аны собираются слезы.

— Поблагодарите, когда возьмете малышку на руки, — веселее произнесла врач.

Когда наш прием окончился, я выходил из кабинета, заметив, что Анастейша задержалась с доктором Грин. Понятия не имею, о чем они говорили, но моя жена слегка приободрилась. Что же, пусть хоть это останется их женским секретом.

Тем же вечером нам пришлось экстренно вызвать гинеколога в больницу, Ана чувствовала себя не важно. Видимо, переизбыток гормонов счастья дал о себе знать. Та похвалила, что мы вовремя среагировали; следующим утром уже было бы поздно.

Я сидел в кресле и наблюдал за своей женой. Она отдыхала от капельницы, ее глаза были закрыты, а потом я услышал ее всхлип.

— Детка? — я подошел к ней и присел на край больничной койки. — Тебе плохо? Позвать медсестру?

— Не нужно, — она открыла глаза и посмотрела на меня. — Мне просто страшно, Кристиан.

— Тише, — я взял ее за руку, а другой погладил по щеке, вытирая слезы, — ты вредишь нашей девочке. Не плачь, пожалуйста. Я рядом, она все еще с нами, Ана. И я клянусь тебе, через три с половиной месяца она не будет давать нам спать, — с улыбкой говорю я, пытаясь перевести все в шутку. — Будет без конца хотеть есть и какать.