– К тому же у нас и впрямь сейчас нет срочных дел, – продолжал Мартин Бек. – Вернее, не было до твоего звонка.

– Когда ты сможешь приехать? – спросил Перссон с явным облегчением.

– Приеду немедленно. Только позвоню Колль… Скакке и спрошу, может ли он тоже выехать.

По старой привычке Мартин Бек в таких ситуациях прежде всего вспоминал Колльберга. Видимо, подсознание не хотело мириться с тем, что их сотрудничеству пришел конец. Первое время после ухода Колльберга случалось даже, что Мартин Бек, приняв срочный вызов, машинально звонил ему.

Скакке был дома, и голос его, как обычно, звучал бодро и весело. Он жил в районе Сёдермальм вместе с женой Моникой и годовалой дочуркой.

Он пообещал быть на Чёпмангатан через семь минут, и Мартин Бек спустился на улицу.

Ровно через семь минут появился Скакке на своем черном «саабе».

На пути в Рутебру он спросил:

– Слыхал про Гюнвальда? Президентская голова прямо в брюхо ему угодила!

– Слышал, – ответил Мартин Бек. – Слава Богу, жив остался.

Помолчав, Бенни Скакке заметил:

– А все-таки жутко смешно, когда человека бодает обезглавленный президент.

Он слышал эту остроту в буфете полицейского управления, и тогда она показалась ему удачной. Теперь он начал в этом сомневаться.

Судя по всему, Мартину Беку она пришлась не по вкусу.

– Я еще подумал насчет его костюма, – продолжал Скакке, стараясь загладить промашку. – Гюнвальд всегда так заботится о своей одежде, и всегда ему не везет с ней. Наверно, всего кровью забрызгало.

– Наверно, – согласился Мартин Бек. – Ничего, сам живой, а это главное.

– Вот именно, главное, – усмехнулся Скакке.

Бенни Скакке исполнилось тридцать пять, последние шесть лет его часто подключали к группе Мартина Бека, и он считал, что основные уроки почерпнул, наблюдая и изучая совместную работу Леннарта Колльберга и Мартина Бека. Он обратил также внимание на особый контакт между ними и поражался тому, как они понимали друг друга без слов. Он чувствовал, что между ним и Мартином Беком такого контакта и взаимопонимания никогда не будет, что Мартин Бек никак не считает его равноценной заменой Колльберга. А потому иной раз терялся в его обществе.

В свою очередь Мартин Бек отлично понимал, что происходит в душе Скакке, стремился всячески поощрить его и показать, что ценит его работу. За годы их знакомства он видел, как растет Скакке, знал, что тот старается изо всех сил, и не только ради карьеры, а чтобы стать по-настоящему хорошим и знающим сотрудником. В свободное время Скакке не ограничивался спортом и упражнениями в стрельбе – он настойчиво изучал право, социологию, психологию, следил также за всем, что происходило в жизни полицейского ведомства, за организационными и прочими изменениями.

Жена Скакке, Моника, была на девять лет моложе его; они поженились семь лет назад. Моника работала инструктором лечебной гимнастики в одной из городских больниц, и Бенни недавно сказал по секрету Мартину Беку, что они не собираются заводить больше детей, пока средства не позволят им переехать из квартиры на Тиделиусгатан в собственный домик за городом. Он мечтал о вилле на острове Лидингё.

Скакке хорошо водил машину и лучше любого таксиста знал Стокгольм и все новые пригороды. Он без труда отыскал нужный адрес в Рутебру и пристроился к ряду машин, которые уже скопились на Теннисвеген.

Трое – мужчина, женщина и собака – стояли посреди мостовой, провожая взглядом Мартина Бека и Скакке, когда они направились к дому. Здесь не было обычной толпы зевак, которые слетаются, точно мухи на мед, едва у какого-нибудь дома останавливаются полицейские машины, но в соседних окнах кое-где виднелись лица, и в саду напротив сгрудились ребятишки, размахивая руками и оживленно переговариваясь.

Явились уже и представители прессы, но два оперативных работника, которые подошли к их машинам, пока что успешно сдерживали натиск. Фоторепортеры тотчас узнали Мартина Бека и защелкали затворами.

Дорожка к дому и гараж охранялись; постовой вежливо козырнул, пропуская Мартина Бека и Скакке.

В доме шла кипучая деятельность. Криминалисты занимались своим делом: один сидел на корточках в прихожей и фиксировал отпечатки пальцев на настольной лампе, стоявшей на низком сундучке возле телефона; яркий свет фотовспышки свидетельствовал, что и фотограф приступил к работе.

Комиссар Перссон подошел к Мартину Беку и Скакке.

– Быстро добрались, – приветствовал он их. – Может, начнем с ванной.