После завтрака я поехал в лицей, оставив сына и Свету разбираться с наймом подходящего кашевара. В лицее меня быстро проводили в кабинет директора, где я и поставил в нужных графах закорючки.

Я уже сел в машину и выехал с парковки, когда мне позвонил Кириллов.

– Лех, тут такое дело. У меня десять минут назад была твоя мать и пыталась мне всучить заявление о пропаже своего внука. Что у вас там происходит?
– Кириллов, который сегодня вообще-то должен был быть дома с женой, счастливым явно не был.

– Б....
– вырвалось у меня.
– Откуда она знает ваш адрес?

– В отделении дали. Она там с утра скандал устроила, пыталась заявление всучить. А Васька возьми да ляпни, типа, без главного не можем ничего принять. Вот она ко мне и заявилась. Когда я отказался принимать бумажку, стоя на пороге квартиры в одних трусах, то она разоралась, что сейчас поедет к тебе и тебя привезет, чтобы ты сам заявление писал.
– Шеф выругался в пользу неугомонных баб.

– Спасибо. Уже еду домой.
– Поблагодарил бдительного начальника и постарался максимально быстро добраться до своей квартиры.

Я понимал, что мать может всем испортить настроение, когда забирал Левкины вещи. Тогда маман была на каком-то вечере у каких-то очередных особей голубых кровей и белых костей и нашего экспромта не увидела. Дед, бывший дома, только одобрительно кивал головой, с опаской косясь на Свету. Кстати, сейчас, выворачивая руль на очередную улицу, я беспокоился о ней больше всего.

Эпичную картину я смог застать едва вышел из лифта. Мать стояла у моей двери и громко орала на ту. Рядом неуверенно мялся охранник.

– Открой немедленно. Я сейчас полицию вызову. Ты недостойна того, чтобы называться матерью моего внука.
– Брызжа слюной визжала родительница.

– Что ж ты за овца-то такая тупая?
– Раздался из-за двери уставший женский голос.
– Я тебе тридцать раз уже объяснила, что Лева переехал к своему отцу и возвращаться в ваш гадючник не собирается.

– Да, бабуль. Не собираюсь.
– Поддакнул из-за двери сын.

– Это у нас гадючник?
– Матушка проигнорировала слова внука.
– Да ты себя видела? Тебя мой сын, с какой помойки подобрал?

– Уж явно не с той, где тебя подобрал твой муж. Я-то точно никогда приживалкой не была.
– Холодно отрезала Света.

– Ах ты ..., - абсолютно не аристократично она начала обкладывать трехэтажными излияниями мою дверь и всех, кто за ней находился.

– Хватит!
– Решил я прекратить этот балаган.

Мать тут же повернулась ко мне и начала жаловаться.

– Алекс, меня совершенно не устраивает твоя очередная куртизанка. Да она хамка.

– Прекрати!
– Заорал я так, что горло заболело.
– Мамки в борделе себя приличнее ведут, чем ты.

– Что-о?
– Задохнулась она очередным воплем.

– Что слышала.
– Отрезал я.
– И если ты еще хоть раз появишься в этом доме, то я звоню деду и договариваюсь о переводе всех твоих счетов в пользу бездомных животных. Сама знаешь, что дед только и ждет, чтобы тебя без денег оставить.
– Пригрозил.

– Ты не посмеешь!
– Взвопила она. Ох, бедные мои соседи, такой концерт с утра пораньше.

– Проверим?
– Просипел я, так как горло ощутимо уже начало саднить.

– А вот и душ!
– Дверь резко открылась, и в побледневшую женщину полетел поток воды.
– Охладись, селедка.

Я еле успел отскочить. А вот мама и охранник оказались не такими прыткими и в итоге промокли до нитки. На пороге, улыбаясь, стояла Света с тазиком.

– Это соболиная шуба! Ты, ш....

– Мам, едь домой. Не позорься.
– Я прошел мимо нее и захлопнул дверь перед носом родительницы.

– Дубенков, хочу тебе сообщить, что у тебя фиговая наследственность. Тебе на роду написано быть либо кобелем, либо вот ... этим.
– Женщина кивнула на дверь. Чуть подумала и добавила.
– Лучше уж кобелем.

– Долго доставала?
– Сняв верхнюю одежду, я приблизился к Свете и, кивнув головой, отправил стоявшего позади нее Левку в комнату.

– Минут десять, - она бросила тазик на пол и послушно прильнула ко мне. Как же я люблю, когда она такая «неколючая».

– Больше не придет.
– Пообещал ей, крепче сжимая объятия.

Хотел еще сказать, что ужасно соскучился за этот час, но не успел. В дверь позвонили.

– А говорил, не придет.
– Света напряглась в моих руках.

Горестно вздохнув, отпустил ее и отправился к двери. За порогом стоял невысокий, мне по плечо, мужичок, который удивленно оглядывался, смотря на лужу у двери.