Предупреждая вопросы, сразу скажу, что я лично с педерастией в монастырях не сталкивался. То есть никто ко мне не приставал, за срамной уд не дёргал и в келью не тянул. Я бухал. А нашего брата алкоголика в монастырях куда больше, чем практикующих гомосексуалистов. Но и гомосексуалисты есть, о чём хорошо знают и предпочитают молчать, чтобы не выносить сор из избы. Иногда гомосексуалист в рясе ещё и алкоголик, тогда да – о его шалостях скоро становится всем известно. Сор из избы выносить не любят, но в своей среде монашествующие часто делятся историями о своём опыте пересечения с гомосексуалистами в церкви. Обычно рассказывают, как отвергали с гневом блудные домогательства, хотя некоторые трудники мне прямо говорили, что вступали в гомосексуальные контакты с иеромонахами за деньги. Такие трудники ходят из монастыря в монастырь и сразу говорят всем о готовности к гомосексуальной проституции. То есть педерастии в монастырях немного, но сама скандальность этого явления делает его видимым и значимым, как уродство на лице в общем миловидной девушки. Поэтому о гомосексуализме всегда говорят и шепчутся – что внутри монастыря, что за его оградой.

Но помимо осуждения гомосексуалист в монастыре пользуется и неким пониманием. Объясняю почему: представьте себе ситуацию, когда в монастырь приходит идейный борец с собственным гомосексуализмом – крещёный, верующий и даже воцерковлённый человек. В миру ему оставаться нельзя, поскольку он не имеет инструментов для сдерживания своего влечения. Идти на поводу у страстей для верующего человека – значит погибнуть. А в монастыре он начинает невидимую брань со своей грязнотцой, борясь с блудным бесом, и часто преуспевает. Но иногда такой человек впадает в искушения, то есть либо вступает в однополые связи, либо начинает к кому-нибудь приставать, обычно разговевшись и в подпитии. Как и в случае с алкоголизмом при обнаружении постыдных поступков такого человека часто подвергают определённым репрессиям, но далеко не всегда выгоняют из монастыря, если тот кается и выражает намерение уйти от греха. «Упал – встань», помните?

Иногда это приводит к трагикомическим ситуациям. Например, на Афоне в Свято-Пантелеимоновом монастыре жил (а может, и живёт по сей день) иеромонах Ф. Внешний вид у него был благообразным, как у старца – это я и имел в виду, когда говорил, что внешность обманчива. Окладистая седая борода, добродушное приветливое лицо и весёлый нрав располагали к себе. Когда отец Ф. жил ещё в самом монастыре, его часто борола блудная брань. Тогда он брал бутылку узо – крепкой (восемьдесят градусов) анисовой водки и шатался по архондарику (монастырской гостинице) в поисках жертвы. В архондарике Пантелеимона четыре этажа и всегда кто-то есть из гостей, зачастую пребывающих в состоянии экзальтации. Как же так! Афон – легендарное и святое для православных людей место. Здесь собрались лучшие из лучших – «монашеский спецназ», как говорил наш игумен. Восторженные паломники из России, Украины или Европы с охотой принимали приглашение старца Ф. посидеть за бутылкой. Им хотелось общения и льстило внимание со стороны афонского монаха. Дальше всё зависело от ситуации. Иногда паломники в гневе доносили духовнику и игумену, что отец Ф. после совместного распития узо хватал их за член.

Бывало и хуже – некоторые перебравшие лишка с Ф. паломники просыпались с болью в заднем проходе и далеко не все из них рассказывали об искушении. Представляете себе ситуацию? – паломник в святом месте считает любого монаха чуть ли не за святого, к нему подходит настоящий старец с предложением поговорить о Боге!.. Но заканчивается всё это банальным изнасилованием, о котором ещё так просто-то и не расскажешь. Не женщина ведь, а мужик! Стыдно. Приехал на Афон за благодатью, ага, и получил на свою задницу приключений. Жалоб на Ф. хватало, но из монастыря его не выгоняли. Ведь отец Ф. боролся со своей страстью и регулярно исповедовался, то есть по монашескому учению он, как настоящий монах, вёл невидимую брань. И как в любой борьбе Ф. время от времени проигрывал, впадая в искушение, снимая штаны с напоенного вусмерть им паломника. По-монастырски здесь никто не виноват – только бес. И Ф., и естествованный им паломник должны сделать свои выводы из этого искушения. Для самого Ф. весьма удобная позиция. То есть нельзя сказать, что Ф. нравились однополые отношения. Телу и душе нравились, сердце изнемогало от похоти, но его нравственное чувство страдало. А ведь душа в православии самое главное. Выгони его из монастыря, он что – перестанет «глину месить»? Нет, просто отойдёт от веры и пустится во все тяжкие – «погибнет» по православной терминологии. В конце концов Ф. всё-таки отправили в отдалённый скит, поскольку он изнасиловал несовершеннолетнего сына монастырского садовника, который был, кстати, греком. Это был серьёзный скандал. Садовник, что раньше был русофилом, стал русофобом и после выплаты немалой компенсации ушёл ко грекам. Ф. же просто удалили на скит.

Афон вообще уникальное место, единственное на земле, куда запрещён вход женщинам. Когда Греция вступала в ЕС, сохранение особого статуса Афона было одним из условий вступления страны в Евросоюз. Отношение к педерастии у греков своеобразное. Как православные они, конечно же, осуждают это как грех блуда, но у них нет понимания педерастии, как содомии – противоестественного блуда. Что с женщиной блуд, что с мужчиной блуд. Поэтому, кстати, русские так и не поняли смысла понятия «малакия» – для сурового средневекового русича такие нюансы однополых отношений, как пассивная и активная педерастия, были маловразумительны и это непонятное слово сочли за рукоблудие.

Как южный народ, греки любвеобильны, поэтому по монашеским правилам на Афон исключён проход юношам, в бороде которых не застревает карандаш. Правда, в последнее время этот запрет утерял свою силу и на Афоне даже открыли учебное заведение для детей – шестилетнюю школу Афониаду, где рядом трутся похотливые греческие монахи. Педофилия для грека что-то вроде греховной традиции, но всё-таки традиции его народа. Один русский послушник в монастыре Филофей подвизался вместе с сыном и очень боялся, что греки этого сына поимеют. Страхи эти не лишены оснований. Сейчас на Афоне всем показывают лучший в мире монастырь – Ватопед. Но мало кто знает, что в шестидесятых годах здесь был рассадник самого безобразного блуда. Иеромонахи Ватопеда доходили до того, что красили ногти и носили женские колготки, затягивая в свои кельи проходящих мимо паломников. Как говорили, гомосексуалистами в Ватопеде были тогда все без исключения. Эти года славились общим упадком Афона, когда педерастия на горе процветала пышным цветом. Как говорил мне отец Н., который был на ту пору антипросопом – официальным представителем Свято-Пантелеимонова монастыря: педерастов было чуть ли не треть Афона.

Сам Свято-Пантелеимонов монастырь сотрясали совершенно раблезианские скандалы. Один иеромонах, будучи пьяным, однажды заявился в храм в совершенно непотребном голом виде. Он был измазан дёгтем и облеплен перьями, как об этом повествует дневник отца Давида, и он воссел на архиерейскую игуменскую стасидию и начал орать на весь храм, срывая богослужение. Дело было в Свято-Пантелеимоновом соборе. Конечно, скабрезное поведение о. Ф. это отголосок ещё той афонской анархии. Когда в 1967 году ко власти в Греции пришли так называемые «чёрные полковники», на Афон приехали суровые военные и скрутили всю братию Ватопеда и вывезли с горы. Что с ними потом стало – неизвестно. Отец Н. рассказал, что таким же образом скрутили четырех русских иеромонахов Ильинского скита. Но их выдворили не за гомосексуализм (хотя, по словам Н., и они были такими), а за зилотство. Иеромонахи принадлежали русской зарубежной церкви и в 1992 году не пустили в скит самого патриарха Алексия II, как главу «безбожной» московской патриархии. Как сказал Н., патриарх буквально побагровел от гнева и, ни слова не говоря, отошёл от дверей. После его отъезда с горы этот русский скит был передан грекам, а насельники выдворены – формально за отказ поминать на богослужениях патриарха Константинопольского Варфоломея.

Скит сразу же был ограблен греками и всё добро – старые фелони, утварь и книги – вывозилось прямо в Фанар. Как гласит афонская традиция, после этой сдачи скита самолёт с патриархом Алексием якобы не мог приземлиться в Москве – не выпускалось шасси и самолёт три раза облетел столицу, пока шасси наконец не выпустилось. После вычищения Ватопеда от нечисти «чёрные полковники» поставили Протату задачу реабилитировать монастырь, и его начали превращать в афонскую витрину. Духовником ватопедской братии стал монах Иосиф Афонский из знаменитой школы Иосифа Исихаста. Греки довели дело до ума, и сейчас это на самом деле очень хороший монастырь, где паломник может ощутить всё великолепие византийского богослужения – превосходный хор, строгий византийский устав и высокий уровень образованности монахов Ватопеда делают его чуть ли не лучшим монастырём православного мира. Разумеется, сейчас там никакой педерастии нет. Но совсем этого не избежать и, впрочем, так здесь было всегда – Порфирий Успенский даже писал в своей работе о святой горе, что старцы с послушниками образовывали что-то типа семей, где молодой послушник вкладывался своей юностью и живостью, а старец опекал послушника, постригал и впоследствии передавал ему свою келью в пользование. Сюда же владыка приписал афонский метод беспрекословного послушания, когда что бы ни делал с тобой старец и как бы ни искушал, послушник обязан всё безропотно переносить и выполнять. Конечно, педерастия никогда не афишировалась, но легко скрывалась за учением о беспрекословном послушании. Отсюда идет мнение греков, что в келью лучше идти после того, как провёл годы монастырского искуса среди братии. Кельи – это монастырская анархия, где может произойти что угодно.