— Думаю, через час.

Рассматриваю мальчика, что сидит сейчас за барной стойкой, и не могу не улыбаться. Он как крохотный Кристиан. Буквально. Только он красавчик, а его отец…

Стил, ты просто боишься признать, что Грей, помимо того, что трахается как бог, красив как дьявол.

Мне нужно продержаться до повышения и не влюбиться. Эти отношения с Кристианом не принесут ничего хорошего.

— Дай мне тесто!

— Во-первых, «дай, пожалуйста». Во-вторых, я ещё не закончила.

— Миа мне всегда даёт!

— Значит для Миа и будешь устраивать шоу. Я тебе ещё в тот раз сказала, что мне плевать на твои истерики.

Кто такая Миа?..

Получилось два больших противеня, отлично. И гора грязной посуды…

— Хочешь тесто, Тедди?

— Хочу!

В его глазах столько счастья, когда он облизывает ложку, что я не могу сдержать улыбку. А вот и прелесть-Тедди.

У Грея на лице такое же блаженство, когда… Ана, это нельзя сравнивать!

Тедди елозит по тарелке пальчиками, ведь так, видимо, вкуснее, и довольно улыбается, смотря на меня.

— Тебе не нужна помощь, помыть руки?

— Не.

Он спрыгивает со стула и подходит ко мне, протягивая мисочку. Выглядит как настоящий ангел, довольный ребёнок.

— Сегодня ты попробуешь самое вкусное печенье, мистер Грей.

— Я люблю печенье…

— Ну, ты и гадёныш!

Пищу на ультразвуке, пока эта мелкая дрянь вытирает свои руки об мою юбку, стопроцентно испортив её. Он даже не реагирует, когда я отталкиваю его!

— Мелкий ты засранец!

— А ты шлюха! — резко бью нахала по губам, обескуражев его, вряд ли причинив боль…

— Это плохое слово, оно оскорбительное, и ты слишком мал, чтобы говорить его.

Грей убьёт меня. Проклятье…

Теодор громко орёт, плача и задыхаясь, до соплей и истерики. Мне плевать. Смотрит на меня с такой обидой, я ведь только что разрушила его мир! Он тоже может быть наказан, как так!

— Теодор! Что произошло?!

— Она меня ударила! — Кристиан крепко прижимает сына к себе, качая, но прежде чем пообещать мне смерть лишь взглядом, осматривает меня с ног до головы. И, судя по всему, мой перепуганный вид и испорченная юбка дарят мне индульгенцию.

— Я накажу Ану, обязательно.

Какого чёрта?!

— Накажешь?! За то, что он использовал меня как полотенце, а когда я возмутилась — обозвал твоим «любимым» словом?! Он избалованный, невоспитанный мелкий засранец. На правду не обижаются, Грей!

— Он сказал, ты ударила его…

— По губам.

Стою, как дура, в грязной юбке, с испорченным настроением, ещё и виноватая, по мнению обоих Греев… Слеза стекает по щеке, но я быстро её стираю. Не то настроение, чтобы плакать. Я ни в чём не виновата.

— Давай, папочка, решай, кого наказывать.

— Ана…

— Я пойду переоденусь.

Проклятье, я ударила ребёнка. Каким бы он не был, он ребёнок… Исчадие ада, который заслужил лёгкий шлепок. Переживёт. Может, это хоть что-то изменит в его мировоззрении.

***

Лениво ковыряю свою тарелку с ужином, ничего не хочу, ещё и это напряжение между мной и Кристианом… Хоть Теодор точно спит, и я могу выдохнуть.

— Ты же понимаешь, что он мой сын? — Грей зевает, делая небольшой глоток белого вина из слишком уж красивого бокала, и тяжело вздыхает.

— Он назвал меня шлюхой, Кристиан. Ему четыре года, мне двадцать шесть. Чувствуешь лёгкую разницу?

— Он ребёнок, и ты не имела права шлёпать его… — Кристиан хочет взять меня за руку, но я прячу свои ладошки от него.

— Ну, конечно. Давай, разорви мне спину кнутом!

— Просто не трогай его. Пожалуйста. Если он будет сам лезть к тебе и обижать — говори мне об этом. Хорошо? — Грей всё же ловит мою левую руку и долго целует ладошку, смотря мне в глаза. Зачем он делает это?..

— Хорошо. Кристиан, если честно, я сегодня устала для нашего секса, вряд ли тебе будет интересно пороть бревно…

— Меня устроит, если ты подо мной просто полежишь бревном, иногда постанывая и не засыпая. Я тоже устал.