Я понимал, что мать может всем испортить настроение, когда забирал Левкины вещи. Тогда маман была на каком-то вечере у каких-то очередных особей голубых кровей и белых костей и нашего экспромта не увидела. Дед, бывший дома, только одобрительно кивал головой, с опаской косясь на Свету. Кстати, сейчас, выворачивая руль на очередную улицу, я беспокоился о ней больше всего.

Эпичную картину я смог застать едва вышел из лифта. Мать стояла у моей двери и громко орала на ту. Рядом неуверенно мялся охранник.

– Открой немедленно. Я сейчас полицию вызову. Ты недостойна того, чтобы называться матерью моего внука. – Брызжа слюной визжала родительница.

– Что ж ты за овца-то такая тупая? – Раздался из-за двери уставший женский голос. – Я тебе тридцать раз уже объяснила, что Лева переехал к своему отцу и возвращаться в ваш гадючник не собирается.

– Да, бабуль. Не собираюсь. – Поддакнул из-за двери сын.

– Это у нас гадючник? – Матушка проигнорировала слова внука.
– Да ты себя видела? Тебя мой сын, с какой помойки подобрал?

– Уж явно не с той, где тебя подобрал твой муж. Я-то точно никогда приживалкой не была. – Холодно отрезала Света.

– Ах ты …, - абсолютно не аристократично она начала обкладывать трехэтажными излияниями мою дверь и всех, кто за ней находился.

– Хватит! – Решил я прекратить этот балаган.

Мать тут же повернулась ко мне и начала жаловаться.

– Алекс, меня совершенно не устраивает твоя очередная куртизанка. Да она хамка.

– Прекрати! – Заорал я так, что горло заболело. – Мамки в борделе себя приличнее ведут, чем ты.

– Что-о? – Задохнулась она очередным воплем.

– Что слышала. – Отрезал я. – И если ты еще хоть раз появишься в этом доме, то я звоню деду и договариваюсь о переводе всех твоих счетов в пользу бездомных животных. Сама знаешь, что дед только и ждет, чтобы тебя без денег оставить. – Пригрозил.

– Ты не посмеешь! – Взвопила она. Ох, бедные мои соседи, такой концерт с утра пораньше.

– Проверим?
– Просипел я, так как горло ощутимо уже начало саднить.

– А вот и душ! – Дверь резко открылась, и в побледневшую женщину полетел поток воды. – Охладись, селедка.

Я еле успел отскочить. А вот мама и охранник оказались не такими прыткими и в итоге промокли до нитки. На пороге, улыбаясь, стояла Света с тазиком.

– Это соболиная шуба! Ты, ш….

– Мам, едь домой. Не позорься. – Я прошел мимо нее и захлопнул дверь перед носом родительницы.

– Дубенков, хочу тебе сообщить, что у тебя фиговая наследственность. Тебе на роду написано быть либо кобелем, либо вот … этим. – Женщина кивнула на дверь. Чуть подумала и добавила. – Лучше уж кобелем.

– Долго доставала? – Сняв верхнюю одежду, я приблизился к Свете и, кивнув головой, отправил стоявшего позади нее Левку в комнату.

– Минут десять, - она бросила тазик на пол и послушно прильнула ко мне. Как же я люблю, когда она такая «неколючая».

– Больше не придет. – Пообещал ей, крепче сжимая объятия.

Хотел еще сказать, что ужасно соскучился за этот час, но не успел. В дверь позвонили.

– А говорил, не придет. – Света напряглась в моих руках.

Горестно вздохнув, отпустил ее и отправился к двери. За порогом стоял невысокий, мне по плечо, мужичок, который удивленно оглядывался, смотря на лужу у двери.

– Это Баир, - прервал наше молчание выглянувший из-за плеча Светы Левка. – Ну, повар.

Я облегченно выдохнул. Реально уже подумал, что маман весь страх потеряла и вернулась.

Баир, едва попав в квартиру и сняв куртку и ботинки, направился на кухню, одобрительно цокая языком. Погладил столешницу, заглянул в духовку, открыл холодильник, и лишь потом повернулся к нам.

– Хозяйка не готовит. – Он обличительно уставился на Свету.

– Я не хозяйка. – Помотала она головой. – И да, абсолютно не готовлю.

– Хозяйка. – Не согласился с ней кулинар и снова стал рассматривать кухню.

– Забыл сказать, - сын заглянул на кухню. – Его чукчи воспитывали, так что он своеобразный немного.

– Мы заметили. – Синхронно произнесли мы со Светой и настороженно переглянулись.

– Что хозяйка сегодня хочет? – Баир достал из кармана сверток, который оказался свернутым фартуком, и надел его.

– Суп? – Она неуверенно посмотрела на меня.

– Харчо? – Весело переспросил он. – Хозяину надо горло погреть. – И в упор посмотрел на меня своими узкими черными глазами.