Потому что за окном все та же пятница, все та же Василиса в чёрном. Такая же далекая как и раньше. Веселый Ник, не дающий списать алгебру и пустая квартира.

И то, как он крепко сжимал сухую теплую руку Огневой, ведя ее домой, и то, как Захарра чуть ли неплача, стояла в дверях с чемоданом, обещая приехать еще, и пьянка «попрощаться» — он выдумал.

И от этого так противно и больно. Это чувство не сравнится с тем, что он испытывал ранее. Потому что все чувства, все действия и все знания были будто зря. Просто не нужными.

И он уже начинает опять жалеть, что все-таки все вспомнил. Он так мечтал забыть всё, но только получилось это сделать, как он тут же стал искать спасения. Он такой идиот.

Фэш косится на Огневу, которая стоит рядом с ним ровно с таким же кирпичным лицом как и он, а потом изгибает бровь, насмешливо смотря на их общего учителя по математике.

— Повторите еще раз, пожалуйста, — севшим голосом просит Драгоций.

— Олимпиада, — ее лицо ещё больше натягивается из-за улыбки, а парень отчаянно думает о том, когда оно уже треснет. — Вы одни из лучших в школе. Вас двоих посоветовал мне очень хороший человек и я действительно принимаю его позицию, — она хлопает в ладоши и Фэш допускает мысль самим помочь этой довольной харе лопнуть. — И да, отказы не принимаются, — добавляет женщина, когда видит два почти синхронно открывшихся рта, которые уже собирались сыпаться возмущениями.

Учительница улыбается и чуть ли не подскакивая выходит из класса, оставляя пару наедине.

— Это пиздец, Огнева.

— Не думала, что скажу это, но я первые согласна с тобой, Драгоций.

Она говорит это так спокойно и буднично, будто действительно не было всего, что произошло. И Фэш не знает радоваться этому или грустить. Наверное, все же первое.

Фэш смотрит на пузырьки воздуха в электрическом чайнике и зевает. Уже девять. Скоро придет Василиса. Они будут заниматься всю ночь, так как оба по различным причинам не могут посидеть часиков так пять за алгеброй и геометрией днём. Особенно Огнева, которая как бы на углублёнке учится в отличии от Фэша, который решил не париться с поступлением и выбором профиля, поступая на стандартный.

Наступает тот момент, когда чувствуешь себя тупым.

Фэш ежится, посильнее закутываясь в растянутый огромный свитер. Сейчас конец осени, а отопление, не успев дать нормально и насладиться теплом, отключили три дня назад. Обогреватель как назло в ремонте, а в такой огромной квартире, которая еще и холодная, теперь вообще противно находится. Элитный дом, в центре города. Ага, как же.

Парень не успевает додумать стратегию убийства того, кто заставляет его вот так вот страдать, потому что тишину прошибает мелодичная приставучая музыка, которая бесит его также сильно, как и все остальное, что его бесит.

— Приветики! — даже слишком счастливо и радостно начинает Василиса, но видит нахмуренное лицо и тут же кривится. — Ну и рожа. Ты как обычно, Фрэшик.

— Что-то ты повторяешься, — язвит парень. — Фантазия кончилась, да? — выдавливает усмешку, пытаясь сделать более насмешливый вид, чтобы не выдать своего бешено стучащего сердца.

— Кто бы говорил. Ты поставил чаёк мне, холоп?

— О, да, рабыня моя.

Драгоция шлют далеко и надолго, а Фэш смеется, что это его квартира и в крайнем случае пошлют здесь не его. Получив еще несколько ласковых слов, парень не остается в долгу, поэтому за занятия они садятся только через два часа.

Всё идет медленно и тягуче. Они редко перекидываются словами, а еще реже просят объяснить какое-то задание. Хоть работа у них и совместная, но как-то без словесного обозначения обходились.

Всё катится к чертям, когда чёрная стрелка медленно, будто в меду, тянется к цифре два. Фэш и раньше замечал лёгкие мурашки на коже девушки или как она грела руки украдкой, но громкое: «Апчхи!» и зарывание чуть ли не с головой в тоненькую кофточку он не заметить не мог.

— Сиди, я принесу тебе кофту, — выдыхает он и уже встает, но его останавливает Василиса, которая хватается за край того самого растянутого свитера.

— Не надо, мне нормально, — бормочет она, рассматривая белоснежный ковёр.

— Слушай ты, роковая женщина, если заболеешь, то нам влетит обоим, а мне тем более, потому что уже поздно участников менять. Поэтому отпусти меня или я сделаю такое, что ты век не забудешь, — на последних словах он коварно щурится, чтобы придать своему образу побольше убедительности. И было бы логично, что девушка отпустит его и даст принести эту чертову одежду, но она лишь поднимает голову и смотрит с вызовом.

— Сделай! — решительно выдыхает она, а у Фэша все опадает внутри.

Если он сейчас скажет, что пошутил и вообще не знает, что сделать, то проиграет ей. И ебанное чувство «никогда не проигрываю, особенно тебе». Он сумасшедший и тупой. И то, и другое умножено на пять. Он понимает это, когда его озаряет одна из самых бредовых мыслей на свете.

Он хватает девушку за руку и в пару рывков затаскивает под вязаное теплое полотно, врезаясь подбородком в макушку, которая пролезла с ним в одну горловину.