Шрифт:
– Назад! – взвизгнул тот, испугавшись. – Стоять! Не двигаться!
– Что же делать? – тихо спросил Тано. Идти или не двигаться?
Олгерд повернулся к нему. Налитые кровью глаза смотрели бессмысленно. Взбешенный собственным бессилием, он готов был сжечь все живое. Ничуть его не поразили слова Тано – хотя впервые дарвит заговорил с ним. Сама способность говорить на языке людей не поразила…
– Молчать! – крикнул Олгерд и направил дуло лучемета Нигу в висок.
Тут разума его хватило. Может и не разум даже, а инстинкт подсказал, что напрасно грозить дарвитам. Жизнь заложника – иное дело – тут они станут бессильным стадом. Вот они стоят, боясь пошевелиться, только Ниг беспомощно дергается у него в руках.
– Олгерд, старина, что за представление? – окликнул Валерг, появляясь на тропинке, ведущей со стороны озера.
– Они пытались удрать… И я проучу… – пробормотал Олгерд и замолчал, глядя на Валерга сумрачно, исподлобья.
– Ну и что?! – Валерг недоуменно вскинул брови. – Куда они денутся?.. А если начнешь сейчас палить, завтра пропадет эффект ликвидации… Ведь так?..
Олгерд неохотно кивнул. В самом деле, если утром люди вместо того, чтобы захватить настоящий плацдарм отхватят лишь тоненькую полоску…
Олгерд опустил лучемет. И как этот хиляк его ущучил?! Ну как? Ведь в самом деле все прахом пойдет…
– К тому же мы собирались выпить, – проговорил Валерг невинным голосом и заговорщицки мигнул лимгардисту…
8
Олгерд просыпался как-то частями. Он уже вроде бы разлепил глаза и увидел, что рассвело, и утренний дождь кончился, и облака уносит на запад, но видел-то это все он только глазами. В мозгу было полно туману и там происходило непрерывное бульканье и копошенье.
«Жив я или нет?» – почему-то спросил себя Олгерд и даже усомнился – жив ли он.
Самое странное во всем было то, что накануне вечером, а вернее, ночью не слишком они и надрались с этим хилячком-приезжим, и не дрались, и не кричали, не бегали к бабам… В общем, было все как-то чересчур чинно: они сидели друг против друга, смотрели в глаза, ели консервы… А потом ели дарские дыни. Разговор был пустой и бессмысленный, а претензии Валерга смешны. И все же было что-то очень странное в этом разговоре. Какая-то затаенность – будто присутствовал третий и следил за ними. То есть, вполне естественно, что в домике охраны могли быть «жучки». Но не это тревожило Олгерда…
Лимгардист нахмурился, пытаясь вспомнить что-то важное из ночного разговора, и сам не заметил, как сполз с койки и распластаются на полу. Пол был залит соком дарских дынь и Олгерд, чертыхаясь, стал отползать к порогу, выбирая место почище. Нет, ничего не вспоминалось… Вылезал только постоянно один какой-то нелепый эпизодик, когда Валерг наклонился к самому Олгердову лицу и спросил тихо:
– А ты чувствуешь боль?..
И не дождавшись ответа, вдруг глупо захихикал, затрясся весь и отстранился… Что могло это значить? Что мог значить бред?..
– Эй, Боб, ч-ч-что э-т-т-то значит?! – просипел лимгардист, желая призвать незадачливого компаньона к ответу.
Но Валерга не было в домике. Не только в спальне, но и в подсоске, и на пульте управления силовым полем его не нашлось…
– Что же это такое… – пробормотал Олгерд растерянно и полез наружу искать.
Но ничего не нашел. Ни Валерга, ни его бело-голубого фарпа. Сбежал, сбежал гад, испугавшись ликвидации… И тут нехорошо как-то кольнуло внутри. Олгерд негромко вскрикнул, будто его ударили под ребра и бросился в резерват. Он еще не добежал до поселка, но уже точно знал, что там никого нет, что поселок так же холоден и пуст, как домик охраны. Ярость и чувство бессилия душили Олгерда. Этот слюнявый слизняк хоть знает, что он сделал?! Лимгардисту теперь не видать Земли. Никогда! И все из-за стада каких-то уродцев. Да пусть они сдохнут! Пусть сам Валерг сгорит ко всем чертям… Да, сгорит!
Олгерд схватил лучемет и выстрелил в ближайшее дерево. Мгновенная вспышка и сурта превратилась в пылающий факел. Соседние деревья потянулись к собрату, сбрасывая на горящие ветви капли дождя и те, шипя, испарялись. Неожиданно быстро пламя стало спадать и на месте дерева остался черный обрубок, похожий на скорченное человеческое тело. «Тело Валерга», – подумал Олгерд и улыбнулся. И тут же почувствовал жжение в правой руке чуть повыше запястья. Сначала неприметное жжение росло, потом сделалось нестерпимым. Мыча от боли, Олгерд бросился к ближайшему кусту с огромными, похожими на старинную чашу листьями, наполненными водой, и сунул руку по локоть в эту чашу… Боль стала медленно утихать… Олгерда била дрожь. Дар, безобидный Дар, во второй раз нападал на него!
9
Фарп несся по белой дороге Дара, что возникала перед ним и вновь исчезала позади, чего Валерг не видел в зоне Освоения. Утренний дождь кончился, лес полнился шумом падающих капель, но облака уносило на запад и в разрывах просвечивало голубое. Ожидался рассвет. Ветви сбрасывали на прозрачный нос вездехода вместе с каплями смолистые скорлупки почек; цветы тянулись навстречу солнцу, раскрываясь. Солнце взошло и принялось сушить Дар, как теплые материнские руки вынимали родное дитя из водной купели и вытирали.