– Фу, мерзость какая.

Глаза у Кирилла заблестели, он со злобой процедил:

– Дура! Да пошла ты…

Быстрый переход от признания в любви к оскорблению поразил Тину до глубины души и надолго избавил от иллюзий юности. К тому же увлечения Лады в школе тоже оказались не серьёзными, первая любовь у неё случилась лишь в институте. Наблюдения за развитием романа подруги, а потом его крахом добавили Тине разочарования и горького опыта.

Неожиданная смерть отца оставила глубокую рану в душе Тины. Оказалось, незаметный тихий отец душа семьи. Брат после похорон вернулся в Волгоград и не мог поддерживать родных. Мать настолько ушла в себя, что с трудом общалась с дочерью. И прежде не шумный дом Лавровых стал совсем тихим, будто вымершим. Лишь Лада помогала Тине пережить потерю. Весь четвёртый курс не давала ей покоя, заставляя учиться, делала за двоих курсовые. Труднее всего пришлось Марии Степановне, дочь училась в другом городе, она осталась в квартире одна. Уволившись с прежней должности кадровика, Мария Степановна устроилась санитаркой в больницу на две ставки: нелёгкая работа спасала от тяжёлых мыслей. Год оказался очень сложным для обеих: и для матери, и для дочери. Придти в себя Марии Степановне помогло рождение внука, она взяла отпуск и отправилась в Волгоград на помощь невестке. Тина тоже ездила посмотреть на племянника, крохотное существо возродило в ней жажду к жизни. Она ощутила желание стать матерью, дело оставалось за малым – найти достойного мужчину.

Но больше замужества мечтала избавиться от бесполезного семейного дара. Бабушка, тетка, мать, как оказалось и Тина, иногда знали, сколько оставалось жить обречённому на гибель человеку. В семь лет она впервые увидела маску смерти на лице живого человека. Как обычно вежливо поприветствовав старушек-пенсионерок, сидящих на лавочке у подъезда, Тина хотела открыть дверь, но её отвлёк странный вид бабы Симы. Лицо старушки с плотно сомкнутыми глазами, впалым ртом и заострившимся носом казалось восковым и каменно твёрдым. Ноздри девочки уловили жуткий сладковатый запах, будто рядом находился мертвец. Тина вскрикнула, испуганно протёрла глаза. Баба Сима участливо поинтересовалась:

– Ударилась?

Перед Тиной маячило обычное добродушное лицо пожилой соседки. Девочка с облегчением выдохнула и помчалась к себе в квартиру.

Через два дня возвращаясь из школы, она увидела, как из подъезда выносят гроб. Тина окаменела от ужаса: у бабы Симы, лежащей в гробу, оказалось точно такое же лицо, как в мимолётном видении у подъезда. Тина, заикаясь от испуга, поведала матери о случившемся. Та вздохнула, погладила дочь по голове.

– Мне очень жаль. Если бы могла, я бы избавила тебя от этой ноши. Иногда ты будешь видеть маску смерти на лице человека, постарайся не обращать внимания. Ты ничем не можешь помочь. Судьбу нельзя изменить. Женщин нашей семьи преследует этот дар, больше похожий на проклятье. Кто-то умеет рисовать, кто-то петь, а мы заранее видим смерть. Постепенно ты привыкнешь к этому. Люди просто переходят в другой мир, а мы видим этот переход самыми первыми.

– И никак нельзя помочь? Предупредить их, может они выпьют вовремя лекарство, будут осторожнее.

Грустная улыбка появилась на лице Марии Степановны: в своё время она тоже прошла через сомнения и попытки увести обречённых от конечной черты. Увы, безрезультатно.

– Ты только зря напугаешь человека. Он или не поверит тебе и сочтёт дурной шуткой или поверит, но тогда ты отравишь ему последние часы существования в этом мире. Тина, доченька, будь умницей и никому не говори о своих видениях.

– Даже Ладе?

– Даже ей. Она уж точно попытается помочь и наворотит такого…

К счастью, видения у Тины случались нечасто. Если ей вдруг что-то начинало мерещиться, она быстро отворачивалась. Научилась не давать дару проявляться полностью, но это не всегда удавалось. Как-то они с Ладой ехали в автобусе после занятий в кружке танцев, прямо перед ними сидела молодая мама с грудным младенцем. Тина в ужасе увидела смертную маску на крохотном личике малыша. Похолодевшими руками она сжала сумочку, сердце заболело от жалости и к ребёнку, и к его несчастной матери. На этот раз не получалось просто пройти мимо.

– Извините, ваш малыш здоров? – хриплым голосом произнесла Тина.

– Конечно, – удивилась женщина, бросив сердитый взгляд на незнакомую девушку.

– Берегите его. Он в опасности.

Женщина возмутилась.

– А я что делаю? Без советов соплюшек обойдусь.

Тина отвернулась, она не могла спокойно смотреть в сторону малыша. Вернувшись домой, принялась усердно перекладывать вещи в шкафу.

– У тебя и так идеальный порядок, – удивилась мать.

Тина разгладила чуть примятый воротничок рубашки и с болью в голосе выкрикнула.

– Ладно старики умирают, но детей как-то можно спасти?

Мария Степановна поморщилась: дочь непозволительно повысила голос.

– Как? Может у него врождённый порок сердца или аневризма. Пойми, у каждого своя судьба.

Тина подняла на мать глаза полные слёз.

– А ты пыталась изменить судьбу?

Мать села на стул, сложила руки на коленях.

– Пробовала несколько раз, по молодости и глупости. Но ничего не сумела исправить. Пришлось уезжать из города, в котором раньше жила, там меня начали считать сумасшедшей. Не повторяй моих ошибок.

Взрослея, Тина, заметив маску смерти, научилась абстрагироваться. Вот только не всегда удавалось. Самое жуткое воспоминание осталось с ней надолго. После уроков они отправились в центральный парк, Лада собиралась научить её кататься на роликах. Тина, поддерживаемая щуплой подругой, неуклюже двигалась по узкой дорожке.

– А теперь я тебя отпускаю. Держи равновесие, – заявила Лада и толкнула от себя.

Асфальтированная дорожка в этом месте парка шла под уклон. Тина, махая руками, стала быстро набирать скорость.