Я и правда уже забыла, что мои вещи теперь со мной. Ну, если Егор хочет порадовать меня вкусным шашлыком, то и я в грязь лицом не ударю. Приведу себя, наконец, в порядок и покажу, что могу быть не только заплаканным чучелом. Отыскав косметику, отправляюсь в ванную и тщательно умывшись, не спеша наношу макияж. Маленьким дорожным феном подправляю укладку. Переодеваюсь в облегающий пушистый голубой свитер с воротом и узкие джинсы. Закончив, удовлетворенно осматриваю себя в зеркале. Вот теперь похожа на человека. Светлые пряди уложены пышно и аккуратно, серые глаза подчёркнуты чёрными стрелками и тенями, губы сверкают блеском, а вместо колобка в мешковатой одежде, видно, наконец, женскую фигуру со всеми положенными округлостями.

Когда мы только познакомились, Рома все говорил, что у меня нежная ангельская красота. За светлые волосы и миниатюрную фигурку называл феечкой... Он вообще умел говорить то, что мне хотелось услышать. Может, на это я и купилась. Мечтая о любящем мужчине и настоящей семье, я сразу же искренне поверила, что он меня любит. А он так красиво ухаживал, устроил шикарную свадьбу, окружил деньгами и комфортом... И где теперь все это? Воистину, жизнь сыграла со мною злую шутку. Хотя и моя вина также очевидна.

Ещё раз оглядев своё отражение, чувствую себя немного увереннее. Обманываться не люблю, так что надо признать, что наряжалась не для себя, а именно для Егора. Ну и что? Он мне симпатичен, а я больше никому ничего не должна. Так что угрызений совести испытывать не буду.

Вернувшись в кухню, вижу, что мясо уже замариновано в большой кастрюле, а Егор что-то печатает на ноутбуке за столом. Ставлю одну из сумок на пол, и он оборачивается. Как же приятно видеть его искреннее восхищение!

– - Ты... ты прекрасно выглядишь, -- выдыхает, наконец, -- просто нет слов.

– - Раньше я всегда так выглядела, просто последние дни...
– - улыбаюсь, -- было не до этого.

Все ещё не сводя с меня обалдевшего взгляда, он обходит стол и берет кастрюлю:

– - Ну, тогда одевайся, и поехали.

– - Куда?
– - удивляюсь.-- Я думала, будем во дворе жарить.

– - А, во дворе скучно. Возьмём все с собой, и поедем в одно интересное место. Тебе должно понравиться.

– - Это и правда начинает напоминать свидание.
– - шутливо изгибаю одну бровь.

– - А это оно и есть.
– - предельно серьёзно отрезает он, и выходит из кухни.

 ***

В этот раз мы едем намного дольше, чем до плотины, и у меня есть время вдоволь налюбоваться окружающей сказкой.

Теперь вокруг не только лес. Мы проезжаем большие луга, маленькие уютные полянки, широкие просеки. Егор объясняет, что последние разделяют разные квадраты леса и делаются для того, чтобы в случае пожара или вырубки здесь могла проехать техника. Замечаю даже несколько маленьких замёрзших озер. В некоторых местах дорога почти исчезает, так что на другой машине здесь было бы просто не проехать. Мы начинаем подниматься на довольно крутой холм сквозь лес, и Егор просит меня закрыть глаза и не открывать, пока не попросит. Я послушно зажмуриваюсь, ещё и прикрываю лицо ладонями, чтоб случайно не подсмотреть.

Машина останавливается, Егор выходит и открывает мою дверь. Аккуратно подхватывает меня за талию, и легко, будто я ничего не вешу, ставит на землю. Потом немного поворачивает, и отнимает мои руки от лица.

От вида, что раскрывается, у меня просто перехватывает дыхание.

Мы стоим на верхушке пологого холма. Одна его сторона покрыта молодым сосновым лесом, а другая плавно спускается к заснеженному серпантину реки. Летом здесь, наверное, целый край изумрудных заливных лугов. Речка затейливо петляет между холмами поменьше, а на другой ее стороне снова начинается дубовый лес, который простирается вперёд до самого горизонта, и тонет где-то в сизой дымке. И везде, на сколько хватает глаз, не видно ни одного рукотворного строения, ничего созданного человеком.

И столько вокруг воздуха, столько света, столько пространства, свободного от любых проявлений удушливой, тлетворной цивилизации, что начинает кружиться голова. Звенящую морозную тишину нарушает только легкий ветерок, что колышет сосновые ветки, да взволнованное дыхание Егора у меня за спиной. Я поворачиваюсь к нему, но не могу ничего вымолвить от переизбытка чувств, и он молча кивает, явно довольный моей реакцией. Обнимает меня за плечи, и мы долго молча смотрим на этот прекрасный дикий пейзаж. И ни разу за все это время я даже не вспомнила о Роме.

Чуть ниже по склону между двумя соснами оказывается небольшое подобие стола, из нескольких поставленых на землю перевёрнутых чурбанов, а рядом стулья-пеньки.

– - Это мы с мужиками в том году сделали. Жаль, сюда только когда сухо или по снегу проехать можно.
– - объясняет Егор, и достаёт из багажника мангал, дрова и подушку.

Кладёт ее на пенёк:

– - Садись. Буду разводить огонь.

– - Спасибо.
– - я приятно удивлена, что он так побеспокоился обо мне.

Пока он возится с мангалом, достаю телефон, и пытаюсь запечатлеть на фото красоту момента. Но оно не в силах передать то, что мне хотелось бы запомнить. А ещё пытаюсь незаметно, исподтишка сфотографировать Егора. Ведь скоро я уеду, и фото будут моими последними воспоминаниями об этих чудесных моментах. Жаль только, что не было возможности сфотографировать плотину.