– Масштабно!
– отметил Политик.

– Для характеристики искусства дипломатии важнее другое, - констатировал Конструктор.
– Территории США получили не бесплатно. А за деньги.

– За деньги, господа!
– повторил Конструктор, привлекая интонацией внимание участников обсуждения к своим словам.
– То есть налицо не "аннексии", и уж тем более не "контрибуции". Мы можем рассмотреть, - для наглядности Конструктор нацепил одной рукой на кончик своего носа очки, а указательным пальцем другой руки слегка постучал по очкам, - и добровольность, и взаимовыгодность, и равноправность. Между прочим, в договоре есть положение, в котором выражается стремление к последующему мирному сосуществованию. Именно в этих "добровольности", "взаимовыгодности", "равноправности", "стремлению к мирному сосуществованию" может быть обнаружено искусство дипломатии.

– Насилие все же имело место. И это вызывает сожаление, - включился Политик.

– М-м, - пробурчал Писатель.

– Что же, господа?
– уточнил Горький.
– Поставить на выставку несколько книг? Сборники о великих путешественниках, мореплавателях, политиках, военачальниках? И более "узкую" по тематике книгу о политической судьбе южных территорий Северо-Американского континента, содержащую сведения о договоре 1848 года?

– Вы их поставьте чуть пониже, - высказал мнение Писатель.
– А на верхний ряд поставьте биографию Талейрана. С его хорошим портретом на обложке. Для сведения - в 1797 году Талейран стал министром иностранных дел. Биография-то - насыщенная. Выставка к юбилею - разве плохо? К какому? А Вы почитайте биографию... Мы же говорили об историческом контексте. Разве биография Талейрана не дает определенного представления об историческом контексте договора 1848 года?

– Озаглавьте эту небольшую книжную выставку следующим образом: "Искусство дипломатии в конкретном историческом примере", - высказался Конструктор.

– Строительное дело - это разве не дипломатия?
– произнес Строитель. Участники обсуждения смотрели на него с молчаливым пониманием. И продолжил.
– А что, господа, если часть заголовка - "в конкретном историческом примере" - пока не размещать для публичного обозрения. А пока сделать видимыми лишь слова "Искусство дипломатии". Не будет ли такой вариант более дипломатичным?

– Благодарю, господа, за ваши мнения, - произнес Горький.
– Я пытаюсь визуально представить предлагаемый стенд. На стенде звучный заголовок и всего несколько книг...

На верхнем уровне - биография Талейрана с хорошим портретом. Ниже - несколько книг-сборников с биографиями великих людей: путешественников, мореплавателей, военачальников, политиков. И - книга более "узкой" тематики, в которой наряду с другой информацией содержатся сведения о договоре 1848 года.

– На ней, этой специальной книге, разве написано, что она - о договоре 1848 года? Если сразу ее не найдете, то поставите позже. Дела давно минувших дней! Стоит ли ворошить старое? Тревожить призраки в шкафах?
– заметил Писатель.
– Читатель начнет с биографии Талейрана. Она насыщена темой "искусство дипломатии"! А сборники биографий великих людей разве не насыщены сведениями по этой теме?

– Не слишком ли просто?
– произнес М. Горький.- Как-то не академично...Но почему бы и нет? Кто может, тот пусть сделает лучше!

Господа! Объявляю наше обсуждение, нашу мини-конференцию завершенными.

Вам желаю хорошего дня и приятного чтения!

А я направляюсь готовить тематическую выставку книг.

15 мая 2017 года.

22.Сказка об академике Тарле

Горький присоединился к читателям кафе-библиотеки, решившим обменяться мнениями за чашками кофе о прочитанных книгах.

– Алексей Максимович, - обратился к нему Писатель.
– Вы увлеклись Тарле?

– "Наполеон", господа, - пояснил Горький, положив перед собой на стол книгу Е.В. Тарле "Наполеон".

– Слушайте, господа!
– оживился Строитель.
– Кого ни возьмите, все слушали лекции Тарле. Кто - до революции, кто - после революции. Кто до Великой Отечественной войны, кто - после. Кто - студентом, кто - уже при чинах и званиях.

– А кто не читал его книг?!
– подключился Политик.
– Все хотя бы что-нибудь, но - читали. Или, по крайней мере, - слышали.

– Ломились!
– Добавил Строитель.
– Бывало, он подъезжает к залу, намеченному для выступления, а приходится остановиться за квартал, за два. Все забито автомобилями.

В мирное время, бывало, публика сметала и билетеров, и контролеров, и дежурных.

– Представьте, господа!
– не смог унять эмоций Писатель.
– Военное время: голод, усталость. Не хватало самого необходимого. А на лекции Тарле валили валом.

Слушали и командиры, и красноармейцы. Раненые в госпиталях. Инженеры и рабочие. Защитники Родины!