– Назовите "песней", - пошутил Горький - Песней старого дуба.

– Читатели заулыбались. Горький продолжил:

– В "Макаре Чудре" объединены два произведения.

В одном описывается сам Макар Чудра и наша с ним беседа. Это произведение, наверное, можно назвать очерком.

Второе произведение - это "быль". "Быль", рассказанная бывалым цыганом - Макаром Чудрой. Причем, быль - волшебная. "Ты ее запомни и, как запомнишь, - век свой будешь свободной птицей".

Горький сделал паузу и подчеркнул:

– Я запомнил.

Кто-то из читательниц подала шутливую реплику:

– Цыганский заговор?

Горький улыбнулся в ответ.

Читатели с уважением смотрели на него.

– Так почему же "песня"?
– проявил нетерпение кто-то из читателей.

– Макар Чудра, рассказчик волшебной "были",...
– начал отвечать на вопрос Горький...

– "был похож на старый дуб, обожженный молнией, но все еще мощный, крепкий и гордый силой своей", - продолжил за Горького читатель - обладатель отличной памяти.

– Учитывая поэтичность волшебной "были", ее можно назвать песней, - догадалась одна из читательниц.
– Получается: "песнь старого дуба".

Горький улыбнулся в усы:

– Рассказ - очерк - заговор - быль - песнь...

Предоставив слушателям возможность сделать выбор самостоятельно, Горький продолжил:

– После моих пешеходных путешествий по Руси у меня начала появляться пусть и микроскопическая, но - известность, формироваться какая-никакая репутация.

Расставаясь периодически с положением наемного работника и становясь на некоторое время относительно свободным человеком, я расширял круг общения. Мне стали попадаться культурные доброжелательные меценатствующие - европейского склада?
– люди. Благотворители. Добродеятели.

Горький сделал паузу и уточнил:

– Вы должны понять, уважаемые слушатели, что, прибыв в Тифлис (до 1936 название города Тбилиси), я не был в положении человека, обладающего возможностями документировать происходящие со мною события. Бесспорным является факт публикации в тифлисской газете моего очерка-были-рассказа "Макар Чудра".

Этот факт бесспорен. Все остальное - это работа памяти. Памяти моей и тех, с кем я в то время в Тифлисе встречался. Но кто ставил задачу специально запоминать происходящие в то время события? Кто вел дневники? И были ли такие дневники обнаружены?

Мое дальнейшее повествование о первой публикации моего произведения - это весьма близкая к действительности версия, в которую могут быть внесены и какие-то поправки.

В "Дешевой библиотеке" я знакомлюсь с Александром Мефодиевичем Калюжным.

Кто такой А.М. Калюжный - если обобщенно?

В моей автобиографии, напечатанной в 1899 году, я называю его "человеком вне общества". Почему "вне общества"? А.М. Калюжный был родом из дворян, из хорошей, даже влиятельной, семьи. Родился в 1853 году в Полтавской губернии. Земляк Гоголя. Окончил Полтавскую гимназию. Учился в Харьковском университете. Участвовал в народовольческом движении. Последовали аресты. Возможно, - Карийская каторга. Жизнь в Сибири. Далее с 1890 года - служба в Тифлисе в Управлении Кавказской железной дороги.

Позволю себе предположить, что с какого-то момента революционная деятельность перестала увлекать А.М. Калюжного, он отошел от "движения".

В далеком от Петербурга Тифлисе А.М. Калюжный устроился на работу, требующую интеллекта и образованности. Но его оппозиционное прошлое было известно. В каком-то смысле от одних он отошел, а к другим еще окончательно не возвратился. Вот и стал кем-то вроде человека "вне общества". Возможно, жизненные катаклизмы, опыт сформировали в этом, приближающемся к сорокалетнему возрасту, человеке особую жизненную позицию, стремление к деланию добра.

Летом 1892 года, отправив семью на дачу, Калюжный предлагает мне - в тот период я зарабатывал на жизнь работой грузчика на железной дороге - перейти к нему на квартиру. И предоставляет мне свободную комнату.

Для меня, пешеходного путешественника, такое приглашение открывало возможности: жить в "человеческих" условиях, не платить за съемное жилье, общаться с культурным, образованным, бывалым, опытным человеком.

Я рассказывал ему свои приключения во время странствий. Услышав однажды рассказ о моей встрече с цыганом на берегу Дуная, Калюжный встал, взял меня за плечо и вывел в предоставленную мне комнату.