Я чуть не заорала от бессилия. Как мне убедить его, чтобы он согласился забрать Сашку в этот мир? Я решительно поднялась, отступила от диванчика и повернулась к Дину лицом. Муж попытался встать вслед за мной, но я подняла руку, останавливая его. В таком положении наши глаза были почти на одном уровне. Мне хотелось, чтобы было именно так, потому что пришло время расставить все точки над “i”.

— Оливия, — обратилась я к пророчице, которая все это время сидела тихо, как мышка. — Оставь нас, пожалуйста, мне нужно поговорить с королем.

— Хорошо, ваше величество, — быстро произнесла девушка и скрылась за дверью.

— Наташ, — Дин не сводил с меня напряженного взгляда, — не уговаривай меня. Если мы заберем этого мужчину, а он впоследствии попытается тебя соблазнить, я его просто убью.

— Я не собираюсь тебя уговаривать, просто кое-что расскажу, — стараюсь привести свои мысли в порядок, чтобы рассказ прозвучал более-менее связно.

Отметив, что муж вопросительно смотрит на меня, не задавая никаких вопросов, я начала свою историю:

— Выросла я в детском доме, поэтому родителей своих никогда не знала и до двенадцати лет считала, что они меня бросили как ненужную вещь, а сами живут где-то в свое удовольствие. В детстве я была болезненной и очень застенчивой, если не сказать — трусливой. Я постоянно таскалась за кем-то из взрослых, пытаясь спрятаться им за спину. А так как самая широкая спина была у няни Миры, то ее я и считала самой надежной защитой, тем более что она часто присоединялась к детской группе во время прогулок.

Однажды, когда мы были на улице, я увидела нашего директора, которая как раз входила во двор через главные ворота. Рядом с Тамарой Андреевной шел совсем взрослый мальчик. Это я уже потом узнала, что ему тогда было около десяти лет. Я по привычке залетела за спину нянечки и там притихла. Меж тем директриса направилась прямо к нам. Кое-что я помню сама, кое-что мне о том дне потом Сашка рассказал, — я сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями. Дин тоже молчал.

Надеясь, что это хороший знак, продолжила дальше:

— «Мирослава Остаповна, — обратилась директриса к нянечке, — пойдемте со мной. У нас новый воспитанник, следует ему все показать. Его зовут Саша». — «Меня зовут Александр Александрович Орлов, можно просто Шурик», — выдал мальчишка. Я даже дыхание затаила. Столько гордости было в том, как он представился! А няня Мира только руками всплеснула и сказала: «Ты дывысь, Александр Александрович! Та ты просто щурик маленький!». Пацан только носом шмыгнул и спросил: «Чего? Что еще за щурик?». Тут уже я не выдержала и, высунув нос из-за своего укрытия, пискнула: «Птичка такая!» — и сразу спряталась назад.

Мальчишка удивился. Потом заглянул туда, где я пряталась, и вообще вытаращил глаза и открыл рот. Лишь некоторое время спустя спросил: «А ты чего за чужой спиной делаешь, Кукла? Прячешься, что ли?». Я только головой кивнула согласно. Он чуть подумал и решительно сказал: «Можешь больше не прятаться, я буду защищать тебя».

Не успела я как-то отреагировать на эти слова, как Тамара Андреевна сказала: «Ох, Орлов, не обнадеживай малышку. Тебе напомнить, сколько раз ты уже сбегал?». Мальчишка только посмотрел на нее высокомерно и сказал: «Орловы просто так не болтают! Я сказал, значит, буду защищать!». Вот с тех пор и началась наша дружба, если можно это так назвать, — я замолчала и задумалась.

Воспоминания лавиной нахлынули на меня. Я припомнила некоторые моменты, которые, казалось, испарились из памяти навсегда.

— И что? — напомнил о себе муж. — Он защищал тебя?

— Да, защищал. Всегда. А если учесть, что он начал посещать занятия по каратэ, то все реже и реже находились те, кому хотелось бы подшутить надо мной. И хотя у него всегда было полно друзей-мальчишек, он никогда не забывал поинтересоваться моими делами и проблемами. Особенно когда начались занятия в школе. Кстати, там почти все думали, что Сашка — мой брат. Может, потому, что мы оба светловолосые, может, по тому, как он со мной обращался.

— Мне кажется, что должна быть какая-то веская причина для того, чтобы парень обратил внимание на ребенка. Ты не находишь?

— Такая причина была, — кивнула я согласно головой. — Только я узнала ее много позже. А тогда мне было все равно, почему Сашка меня защищал, главное — что он это делал.

— И что это за причина? — спросил Дин. — Милая, может, ты присядешь?

Я отмахнулась:

— Не хочу, мне так легче думать.

— Так что за причина? — напомнил муж.

— Какое это сейчас имеет значение?