Таяние арктических льдов заметно изменило рельеф. Море Норденшельда, переименованное при Советах в годы борьбы с иностранными фамилиями в море Лаптевых, не просто вернуло старое название – оно разлилось, войдя в поймы рек, выпустив солоноватые воды на луга и пастбища. Братья Лаптевы теперь распластали свое имя к востоку, закрывая собой не то непомерный залив, не то «союзное» море Норденшельда же, границей которого стал некий донный хребет, невидимый невооруженным глазом.

– Ну, решайся! Норденшельд. Надо посмотреть новое. Все говорят: пансионатики маленькие, чистенькие, как мы любим. И где еще растут водоросли, омолаживающие за пару процедур лет на десять?

Галя посмотрела на подругу, как на блаженную.

– Рекламы начиталась?

– Даже если и врут, – не обиделась Елена, – разве плохо завернуться в водоросль размером со слоновое ухо и подремать в теплой водичке? Даже императорская чета ездила на Норденшельд.

Елена рассчитывала на неотразимый довод. Но в двери возникла голова профессора Шишкинда с кафедры Международной ментальности, который ядовито вставил:

– Ради императорской четы там расстарались и губернатор, и принимающие. А вот что вы, девочки, увидите, еще вопрос. Говорят, от хребта Ломоносова движется нефтяное пятно.

Елена Николаевна терпеть не могла Шишкинда – паникер в обозе.

– Нет там никакого пятна! – взвилась она. – Просто другие курорты боятся конкуренции, не хотят клиентов отдавать.

– Не подеретесь. – Галя прокурорски уставилась на Шишкинда. – Я вам уже сказала, что не покажу результаты тестов до послезавтра. Ваши студенты знают дисциплину лучше вас. Нутром, что ли, чуют. Большинство интуитивных попаданий.

Шишкинд надулся.

– Откуда вам знать, что интуитивных? Может, это я так хорошо…

Шамхаловна помотала рыжей пушистой, как одуванчик, головой.

– Я уже лет десять сижу на тестах и отлично вижу, где преподаватель сам подсказал всем правильные ответы, где студент думал, а где он сначала хотел написать один вариант, потом спохватился и пометил другой. Тут есть свой алгоритм. – Она улыбнулась с заметным превосходством.

– Галь, проверь меня, – попросила Коренева, отхлебывая из кружки.

– Да пожалуйста. Вопрос номер раз. «Какую пищу нельзя предлагать коренным жителям сельвы Амазонки?» Варианты: «Мясо. Птицу. Человечину. Плоды манго».

– Третье.

Шишкинд аж просиял.

– Мы говорим о каннибалах.

– И я о них, родимых. Каннибализм ритуален. Его нельзя практиковать без соответствующего религиозного оформления. Если вы, как маньяк, подадите договаривающейся стороне тосты с некурящей блондинкой, высока вероятность, что ваше поведение сочтут оскорбительным.

– Кроме дикарей, вопросов нет? – буркнул пристыженный профессор. Он и сам знал, что выбрал не ту специальность. Вся душа вопияла против запрета соваться со своим уставом в чужой монастырь. А именно этого от русских международников требовала их будущая профессия: уважайте, но не навязывайте.

– «Что, по мысли самих жителей, могло установить мир в Пуштуно-афганском халифате?» – продолжала Галя. – Варианты. Международные миротворческие силы. Введение выборов и образование парламентской республики. Переговоры с оппозицией. Женитьба короля Абдаллы на представительницах шестнадцати населяющих страну племен.

– Последнее.

– Опять в точку, – восхитилась Резвая. – Ты можешь представлять нашу дипломатию на переговорах.

Шишкинд затосковал.

– Я бы выбрал из трех первых. Сочетание дало бы нужный результат.

Елена испытующе уставилась на коллегу.

– Смотря какой результат считать нужным. Если прочный мир и возможность дальнейшего самостоятельного развития…

– Да при чем тут мир! – рассердился профессор. – Тем более самостоятельность! Никто не самостоятелен. До чего доразвивались эти пескари? Плантации мака, козы и автоматы. Нужный результат – изменение вектора движения цивилизации. Оппозиция это понимает. Пока идут выборы, миротворческие силы просто необходимы.

– А как только голубые каски будут отозваны, всех новоявленных парламентариев вырежут, – методично подытожила Елена Николаевна, – потому что жители, в силу культурных особенностей, не видят в них смысла.

– Да я сама порой не вижу смысла! – Галина набрала код, и одна из стенных панелей отъехала. – Добро пожаловать: наши депутаты третьи сутки обсуждают вопрос, предоставлять или нет снежным людям гражданство? Давайте уж я вам тоже цикорию налью, Борух Натанович.

– Лучше кофе. – Шишкинд настаивал на просвещенных напитках.