— Мне плевать. — Её слезливые истории мне не нужны, Сказочнице не надавить на жалость.

— А зря, потому что твой дар полностью основан на физической подготовке. Предыдущая Стрекоза носилась по Изнанке как, понимаешь, стрекоза, потому что в реальности она была воздушной гимнасткой. Циркачкой. Рыжий как-то сказал мне, что для того, чтобы дать нашему дару развернуться за Изнанкой, в физической реальности мы должны быть способы реализовать хотя бы его половину.

Упоминание другой Стрекозы солёным порошком оседает на душевную рану.

— И какую половину реализовывает Призрак?

Сказочница пожимает плечами.

— Неудачный пример, Призрак сам по себе ходячая половина. Ледяная одним своим взглядом успешно морозит, Дочь Луны не спит ночами, воет волком и бегает по крышам, Призывающий управляет другими людьми так же здорово, как Кукла в них превращается.

— А ты?

Снова усмешка и фырканье.

— А я ровно на половину менее бесполезна.

Я щурюсь, вглядываясь в её лицо. Считает ли она себя бесполезной в самом деле? Её успехи гораздо выше моих, так что это: насмешка, попытка пошутить, её искренние мысли?

— Но я собираюсь стать немного полезнее. — Сказочница поднимается на ноги и протягивает мне руку. — Меня назначили твоим куратором. Я буду следить за твоими тренировками и направлять тебя. Если ты перестанешь забиваться в углы, чтобы жалеть себя, мы из тебя такую гимнастку сделаем, что предыдущей Стрекозе и не снилось.

Я не спешу принимать руку, огорошенная тем, что мне в кураторы назначили её, и представляю, как Рыжий расхаживает по своему кабинету и бормочет: «Стрекоза себя не оправдала, Сказочница по большей части бесполезна, вот пусть ходят вместе».

— Я не хочу равняться на ту женщину, — отвечаю я наконец. — Я не хочу, чтобы меня сравнивали с ней. — Злость вспыхивает внутри меня пламенем, я говорю всё громче. — Я хочу быть личностью, хочу быть индивидуальностью! Я горжусь своим происхождением и не пытаюсь косить под одну из дворянства, но раз уж мне достался этот дар, почему он не мог быть нормальным? Почему какая-то Стрекоза уже была в прошлом? Как вообще имя Стрекозы связано со способностью прыгать?! Лучше бы у меня были крылья, или… или… Ах, и не надо сравнивать меня с собой! Ты полукровка, пусть твой отец и князь, твоя мать простолюдинка, более того, иностранная! Тебя не должно было существовать, так почему твоё рождение было отмечено в Книге Звёзд, а твоё имя уникально? Чем ты лучше меня?

Рука Сказочницы медленно опускается вниз, и я сама поднимаюсь на ноги, придерживаясь рукой за край шкафа. Сказочница ощутимо выше. Это раздражает.

— То есть ты предпочла бы уникальное имя дару? — серьёзно спрашивает она. — Ты обменяла бы на него возможность тренироваться, опираясь на опыт предшественницы?

В этих словах есть доля истины, и я молчу, не зная, что ответить, зато Сказочница и не думает молчать.

— Перед тобой проложен путь, тебе в руки сунули карту, а ты, вместо того, чтобы пользоваться этим, собираешься сидеть тут и страдать? Рыжий уже наругал тебя за твой промах, это его работа, а не твоя. Твоя работа — понять ошибку и стараться не совершать её больше. А моя работа — тебе помочь. Я здесь не для того, чтобы мериться с тобой, кто несчастнее, потому что я не несчастна. Я хочу показать тебе, что не в даре суть, не в фамилии и родословной и даже не в уникальности имени. Суть в тебе. — Она медленно поднимает руку и довольно чувствительно тыкает указательным пальцем в мой лоб, заставляя меня моргнуть. — Только ты можешь решать, чего ты стоишь. Только ты можешь решать, что будут видеть другие, потому что другие видят то, как ты себя чувствуешь. Не во внешности дело, не в даре и не в имени, а в том, как ты себя держишь, как ты говоришь, как ты смотришь. Обладатель сильнейшего дара, не ценящий его и не работающий над ним, ничто в сравнении даже с людьми вроде меня.

— Твой отсутствующий дар оценили в три звезды, — напоминаю я, просто чтобы что-то сказать, потому что не могу больше слушать Сказочницу, её слова причиняют мне почти физическую боль. — У моего только одна.

Собеседница не заставляет меня ждать ответа.

— А ты знаешь, сколько звёзд было у твоей предшественницы?

Я смотрю на неё, она смотрит на меня. Сказочница ждёт ответа, и она совершенно не выглядит испуганной, смущённой или даже разозлённой. Она источает уверенность в себе, она на своём месте, и я вдруг понимаю, почему у неё нет дара: способность на три звезды превратила бы её в непобедимое существо, во что-то вроде Хранительницы Времени, хотя с Хранительницей сравнивать других глупо, у неё-то шесть звёзд.

— Сколько? — спрашиваю я наконец, и Сказочница улыбается.

— Правильный ответ. Думаю, мы можем сработаться.

Почему-то мне лестно слышать это от неё. Почему? Как это случилось? Я ещё не понимаю, но повторяю свой вопрос:

— Так сколько у неё было звёзд?

— Понятия не имею. — Сказочница разводит руками. — Но, если ты хочешь её затмить, тебе придётся узнать о ней всё.

***

Сказочница глубоко выдыхает и тяжёлым грузом падает на диван.

— Как твоя девчонка? — спрашивает Дочь Луны и слышит стон в ответ.

— Маленькая крокодилица.

— Всё так плохо?

— Она мне нравится. Но крокодилица. Зубастая. Проехалась по половине моих комплексов, это было тяжело.

Сказочница морщится и закрывает глаза, Дочь Луны разводит руками.

— Ты всегда можешь отказаться.

Ответ приходит не сразу. Сказочница лежит, вспоминая, ещё некоторое время, а потом отвечает так тихо, словно не знает, в самом ли деле она хочет, чтобы подруга услышала её слова.

— Могу, но не буду. Это может стать для меня хорошей тренировкой. Глядишь, и я в самом деле наконец-то поверю в те слова, что ей говорила.