Оказавшись на улице, мама твёрдо сказала:

– Нет. Не пойдёт.

– В чём дело? – спросил её папа. – Тебе не понравилось?

– Тоша, ты же не хочешь, чтобы в один прекрасный момент мне или детям на голову осыпалась штукатурка. Нет. Будем искать что-нибудь другое.

– Рыбонька, – сдержанно ответил Антон Иванович, – позволь тебе напомнить: время бежит.

– Но брать чёрт-те что тоже не хочется. Всё, – отрезала мама. – Едем.

И они поплелись обратно к «Улитке». В подъезде своего дома (улица Снеговая, дом 5) они продолжали обсуждать проблему с переездом. Вдруг из соседней квартиры, на их же этаже, высунулась голова в рыжих подпалинах. Это был сосед Георгий Вячеславович, бухгалтер. Одинок, малообщителен, страдал излишней полнотой. Он спросил:

– Хотите обменять квартиру? Простите, но мне пришлось всё услышать.

– Да, с доплатой, – ответила Светлана Сергеевна. – Но нам нужно, чтобы было по крайней мере три отдельные комнаты.

– Берите мою, – сказал Георгий Вячеславович. – Отдам просто так, даром.

– Как это даром? – удивился Антон Иванович. – Даже не потребуете, чтобы мы отдали вам свою?

– Нет, вашу возьму и продам, – ответил сосед. – А доплату можете оставить себе. Не думайте, это не акт благотворительности. Просто хочу, чтобы обмен состоялся как можно скорее. Чтобы вы не искали других вариантов.

– Сколько же у вас комнат? По-моему, три, – сказала Светлана Сергеевна.

– Да, три. И отдельная кладовая. У меня сейчас там всякий мусор – книги, стеклянная тара… Но я всё вынесу, как только вы дадите согласие. Ну так что, берёте?

Переезд занял почти весь день. Зато не пришлось звать грузчиков и машину. Управились сами, с помощью Георгия Вячеславовича.

Вечером, когда в новой родительской комнате были поставлены диван с телевизором, уставшие мама и папа присели и принялись обсуждать текущее положение дел.

– Да, – сказала мама, – это был самый короткий переезд из тех, что я видела.

– Мы переехали ровно на два с половиной метра, радость моя.

– Как считаешь, это хорошо?

– В любом случае, мы уже здесь. У папы теперь своя комната.

– Получается, выиграл только он?

– Не только. Мы сохранили доплату.

Мама подпёрла рукой подбородок. (Она всегда так делала, когда о чём-то напряжённо размышляла.)

– Меня до сих пор интересует, – продолжала она, – почему наш сосед так быстро согласился на обмен? Козлик, тебе не кажется это подозрительным?

Разгадка обнаружилась примерно неделю спустя. Хотели найти Георгия Вячеславовича, чтобы спросить, в чём дело, но в старой квартире Кроликов уже три дня как поселились совершенно другие жильцы. От них Светлана Сергеевна и Антон Иванович узнали, что Георгий Вячеславович срочно продал квартиру и укатил неизвестно куда. Следы его потерялись в пространстве, так что выяснять, что, собственно, происходит, Кроликам пришлось самим.

Всё дело было в зеркале. Оно висело в прихожей и до определённого момента принадлежало прежнему хозяину.

– Оставляю его вам, – сказал Георгий Вячеславович за неделю до этого. – Пользуйтесь, пожалуйста.

Антон Иванович, помнится, хотел воспротивиться и отдать зеркало законному владельцу, чтобы повесить на его место своё, старое, но Светлана Сергеевна потрогала резную металлическую оправу в виде плюща и вынесла вердикт:

– Тоша, – сказала она, – это зеркало лучше нашего. Пускай висит. Мне нравится.

Кто знал, что это злополучное зеркало доставит столько хлопот. Хотя, как выяснилось позднее, дело было совсем не в зеркале. Но об этом – в своё время.

Итак, спустя примерно неделю после того как они переехали, Антон Иванович Кролик стал замечать странные вещи, которые творились в прихожей. Особенно это было заметно, когда он стоял перед зеркалом и либо одевался на работу, либо, вернувшись с неё, снимал шляпу или пальто. Начиная с какого-то момента, отражение в зеркале принялось своенравничать. Как это выражалось? А так: Антон Иванович, допустим, вставал возле зеркала и причёсывал макушку между ушами… Зеркало же в этот момент проводило щёткой по шее (не забываем: у кроликов мех повсюду). Всё это длилось секунды, поэтому Антон Иванович замечал странное явление не сразу, но как только замечал, тут же замирал в крайней растерянности. Двойник в зеркале замирал в той же позе. «Что за ерунда? – думал Антон Иванович. – Неужели показалось? По-моему, я слишком много работаю, нужно взять дополнительный выходной». И, вполне уверенный, что перед ним только что был обман зрения, Антон Иванович брал флакон с одеколоном и начинал опрыскивать себя сквозь распылитель. Как вдруг к собственному ужасу замечал: отражение в зеркале продолжает причёсываться!

– Света, рыбонька! – кричал папа в сторону комнат. – Скорее! Сюда!

– В чём дело, козлик? – вбежав, поинтересовалась мама. – Ты выглядишь каким-то напуганным.

И папа показывал ей на отражение, говоря, что оно не слушается. Мама вставала рядом (теперь они оба отражались в зеркале), но, как нарочно, ничего особенного в этот момент не происходило. Оказавшись рядом с маминым, папино отражение вело себя как обычно: то есть причёсывалось и поправляло узел галстука синхронно с Антоном Ивановичем.