– Еще, любимая?
– спросил Иван, не спеша менять позу.

Ответа не последовало. Ваня поднялся вдоль ее тела и обнял Галю, заглядывая в ее глаза:

– Галчонок… что не так?.. Господи, почему ты плачешь?.. Родная моя… любимая… - Ваня прижимал ее к себе, покрывая торопливыми поцелуями ее лицо, чувствуя на губах соленую влагу.
– Ш-ш, моя девочка… Никому не отдам тебя… никто тебя не обидит… Ты моя теперь, раз и навсегда. Только моя…

– Прости, что-то на меня нашло, - проговорила Галя, прижимаясь еще сильнее.
– Это, наверное, от усталости.

– А мне кажется, что усталость тут не при чем, - серьезно возразил Тихонов.
– Я думаю, что знаю, кто виноват. Но мы не будем об этом. Просто знай, я никогда не обижу тебя. Никогда. И все у нас будет хорошо. И если захочешь, дети будут. И если хочешь, свадьба… А не хочешь - оставим все как есть. Теперь все будет по-другому, слышишь?.. Только так, как хочешь ты сама. Договорились?..

– Поцелуй меня, - шепнула Галя вместо ответа.

Иван склонился к ее губам, снова лаская их языком, чуть прикусывая, проникая в приоткрытый навстречу рот, чувствуя, как снова накатывает предательское возбуждение и член стремительно наливается кровью. И через мгновенье Галины пальцы уже сдавили восставшую плоть, заставляя шумно выдохнуть ей в губы.

– Хочешь меня?..
– шепнула она, улыбаясь.

– Хочу, - не стал отпираться от очевидного Иван.

– Тогда бери, - просто ответила Галя.

– Ты помнишь про наш уговор?
– насторожился Тихонов.

– Помню, - кивнула она и потянулась за поцелуем.

========== Часть 3 ==========

Иван накрыл ее припухшие искусанные губы своими, целуя нежно, словно не он сейчас сгорал от желания. Галя прижалась к нему всем телом, подставляясь под ласку. Ей казалось, что весь мир сейчас сузился до момента здесь-и-сейчас: Ванечка, ее любимый солнечный мальчик, только с ней… И плевать на все, сколько можно жить, оглядываясь назад? Нет, не жить. Существовать.

Только оказавшись с ним рядом, Галя осознала, насколько устала носить свою броню. И только Тихонов смог заставить ее с ней расстаться. Хотя бы на время.

– Я люблю тебя… - снова прошептал он, заставив ее сердце пропустить удар.

Как? Почему? Откуда, черт побери, столько нежности? И где, скажите на милость, та пропасть, что разделяла их еще три дня назад? Пропасть, которую она сама холила и лелеяла, расширяя отчасти искусственно, чтобы даже мысли не возникло… И вот, ее больше нет? Или она просто не замечает?.. Да и что вообще можно заметить, если его губы целуют чувствительное местечко за ухом, руки скользят по обнаженному телу, а горячий влажный член прижимается к бедру?

Иван спустился поцелуями к ее груди, обхватил губами торчащий сосок, прижимая языком, лаская вторую грудь рукой, и Галя тихо застонала, подаваясь ему навстречу.

– Ванечка… пожалуйста…

Что творилось с ней, она и сама не понимала: никогда раньше Галя не испытывала такого сумасшедшего влечения, чтобы буквально земля уходила из-под ног. Дисциплинированный разум, выдержка и правильная расстановка приоритетов - кажется, это стало ее вторым “я”. Но ровно до тех пор, пока эта плотина благочестия не была прорвана сумасшедшим цунами, имя которому - любовь. Хотелось отдаваться, не думая ни о чем, лишь бы чувствовать жар его тела, лишь бы его нежность не кончалась, лишь бы слышать этот чувственный шепот:

– Люблю тебя… люблю…

Иван плавно вошел в ее тело, сразу выбрав нужный угол, чтобы доставлять как можно больше удовольствия, почти полностью вышел и снова погрузился на всю длину, теряя голову от жаркой тесноты ее лона. Галя обняла его ногами за талию, стремясь продлить сводящее с ума ощущение заполненности, единения. Ваня замер, удерживая ее в объятиях:

– Скажи это… пожалуйста… - прошептал он, испытующе глядя в ее лицо.

– Что сказать, Ваня?..
– она распахнула глаза и встретилась взглядом с его огромными глазищами цвета горького шоколада.

– Ты знаешь…

– Люблю тебя, Ванечка, - на грани слышимости.
– Конечно же, люблю тебя… - чуть громче.

Это оказалось последней каплей для Тихонова: не в силах больше сдерживаться, он подхватил ее под бедра, все активнее двигаясь внутри податливого тела, пьянея от его жара и чувствуя, как плотнее сжимаются ее мышцы, увеличивая и без того острое наслаждение. Ее восхитительно чувственные стоны при каждом его движении делали эту сладкую пытку и вовсе нестерпимой, Иван кусал щеки изнутри, чтобы не сорваться раньше нее, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия. Но вот Галя выгнулась на постели, и Иван почувствовал пульсацию ее мышц, чуть не отправившую его к точке невозврата. Удержавшись немыслимым напряжением воли и ценой прокушенной до крови губы на грани, он переждал ее оргазм и резко вынул член, прижал к ее животу, чувствуя, как сперма толчками изливается, пачкая бархатистую кожу.

Не хотелось шевелиться. Галя обнимала его за шею, льнула к нему всем телом, и Ване казалось, что ему никогда в жизни не было так хорошо. Но в то же время его мучило то, что он узнал. Несмотря на неимоверную силу характера, было очевидно, что Галя глубоко переживала из-за случившегося, и Иван винил себя в том, что не нашел в себе сил раньше признаться в своих чувствах, тем самым не дав ей совершить эту ошибку.

– О чем задумался?
– спросила она, словно прочитав его мысли.

– О тебе.