На протяжении следующих пяти столетий Спенсеры неоднократно вписывали свои имена в массивный фолиант британской истории. Среди них были многочисленные главы министерств, включая 2-го графа Спенсера (1758–1834), возглавлявшего Адмиралтейство в эпоху Горацио Нельсона, а также 5-го графа Спенсера (1835–1910) – близкого друга Уильяма Юарта Гладстона (1809–1898), премьер-министра и дважды вице-короля Ирландии. Так что, приступая к написанию официальной биографии нашего героя, его сын Рандольф Черчилль не мог не воздать должное великому роду, поблагодарив своего современника и дальнего родственника Альберта Эдварда Джона, 7-го графа Спенсера (1892–1975) за «аккуратную организацию и изучение» бумаг семейного архива8. Эти слова благодарности прозвучат в середине 1960-х годов, когда еще ни Рандольф, ни 7-й граф Спенсер не знали, что на свет уже появилась леди, которая породнит Спенсеров с королевским домом Виндзоров, упрочив положение рода в национальной истории.

В отличие от богатых на достижения Спенсеров, Черчиллям повезло меньше. После того как Мальборо объединились с ними, эта фамилия почти исчезла из английской летописи. Правда, не навсегда. В мае 1817 года, спустя всего несколько месяцев после вступления в права наследования, 5-й герцог Мальборо (1766–1840) получил от короля Георга III (1738–1820) право «использовать фамилию Черчилль, вместе и после фамилии Спенсер». Столь широкий жест был сделан с целью «увековечить имя, которому его прославленный предок, 1-й герцог Джон Мальборо, придал непреходящий блеск длинной чередой выдающихся и героических побед»9.

Отныне потомки победителя битвы при Бленхейме (13 августа 1704 года) стали именовать себя Спенсер-Черчиллями, а их герб объединил геральдические символы обоих семейств: грифона (сказочный полулев-полуорел) Спенсеров и льва Черчиллей. Отец Уинстона не любил двойные фамилии, поэтому отбросил первую часть10. Что же до его отпрыска, то он войдет в историю как Спенсер Черчилль, хотя в начале жизненного пути двойная фамилия больше доставляла неудобств, чем вселяла гордость за принадлежность к известному роду. Записанный в школе под двойной фамилией, Уинстон оказался в самом конце списка учеников, что немало уязвило его развитое не по годам самолюбие. Не стоит удивляться, что свои письма родителям он сознательно подписывал как «Уинстон С. Черчилль» и никогда – как «Спенсер Черчилль». Он даже пообещал отцу, что в следующем семестре постарается восстановить статус-кво, «взяв себе правильное имя»11. Однако ни в следующем, ни в последующих семестрах избавиться от двойной фамилии ему не удастся, и в архиве школы он останется под литерой «S»12. Со временем ситуация немного изменится, и Черчилль не только смирится с двойной фамилией, но и станет использовать ее в своих целях, особенно когда речь будет идти о сохранении статуса инкогнито13.

В целом, как справедливо замечает историк Уильям Манчестер (1922–2004), на протяжении более чем столетия Спенсеры «превосходили» Черчиллей в достижениях14. Так, 3-й герцог Мальборо (1706–1758), хотя и участвовал в Семилетней войне (1756–1763), больших военных успехов не добился, дослужившись до бригадира – промежуточного воинского звания между полковником и генерал-майором. Его потомок, 4-й герцог Мальборо (1739–1817), носил титул долгие пятьдесят восемь лет. Однако, несмотря на столь внушительный временной промежуток, в истории он остался только благодаря переустройству родового дворца Бленхейм, на территории которого появилось самое большое в Англии среди частных владений искусственное озеро площадью в сотни акров. Кроме того, он любил коллекционировать живопись и даже заказал портрет своего семейства у известного английского живописца Джошуа Рейнольдса (1723–1792)15.

С посещением сэром Джошуа Бленхеймского дворца связана забавная история. Во время одного из сеансов позирования художник случайно уронил нюхательный табак на ковер. Опасаясь, что табак испортит элемент интерьера, супруга герцога, леди Кэролин Рассел (1743–1811), попросила лакея подмести ковер. Не успел мужчина приступить к выполнению поручения, как тут же был одернут художником. «Остановись! – с полным осознанием собственного превосходства закричал Рейнольдс. – Пыль, которую ты сейчас поднимешь, причинит моей картине больше вреда, чем табак – ковру»16.

Пятый и шестой потомки великого Джона Черчилля [1] запомнились чрезмерной расточительностью и распродажей бесценных предметов искусства из фамильной коллекции. Стремление жить не посредствам перейдет по наследству и последующим поколениям Мальборо. При 8-м герцоге [2] будет распродана уникальная коллекция картин, включавшая портрет Карла I кисти Антониса ван Дейка (1599–1641), автопортрет Питера Рубенса (1577–1640) с супругой Еленой Фурман (1614–1673), а также «Мадонну Ансидеи» Рафаэля Санти (1483–1520)17, которую знаменитый искусствовед Джон Рёскин (1819–1900) назвал одной из самых великих картин в истории, а также лучшим воплощением христианских сюжетов18.

На фоне других хозяев Бленхеймского дворца в XIX столетии заметно выделяется фигура дедушки будущего премьер-министра – Джона Уинстона Спенсера Черчилля, 7-го герцога Мальборо (1822–1883). В отличие от своих мотоватых предков, он посвятил себя «службе обществу»19. Больше десяти лет он был членом палаты общин, а после наследования титула продолжил общественную и политическую деятельность в верхней палате парламента, занимая посты в правительствах лорда Дерби [3] и Бенджамина Дизраэли (1804–1881), а также являясь членом Тайного совета.

Богатство 7-му герцогу это, правда, не принесло. Большая часть средств уходила на содержание недвижимости, выполнение представительских функций политического (обеспечение места в парламенте для сына), церковного (поддержка местной общины) и военного (помощь полку йоменов в проведении маневров) характера20, а кроме того – на воспитание восьмерых детей. Пришлось пойти и на крайние меры, выставив на продажу часть фамильных драгоценностей, библиотеку21, а также продав банкиру Фердинанду де Ротшильду (1839–1898) некоторые из земельных угодий в графстве Бакингемшир22. Вердикт общества был однозначен и лучше всего выражен фразой афористичного Б. Дизраэли: «Мальборо недостаточно богаты, чтобы быть герцогами»23.