Оставляем ее плакать в руках Борма. Стоим с Димидом снаружи, слушаем тихий женский плач. Самый противный звук в мире для многих мужиков.

– Делай эликсир для Лугоса.

– А как же?
–  Димид как потерялся, взгляд блуждает по воротам гаражей.

– Они придут еще, - стараюсь говорить твердо, прямо, - Поквитаемся. Не время горевать, а то еще и Лугоса потеряем.

– Да, - сжимает кулак алхимик, - Я им, сукам, бошки проломлю. Блин, Надим, как же так?! Капец.

Борм с Исланой, даже не представляю, какого ей тут одной пришлось. Димид тащит к себе ингредиенты, тоже есть чем занять руки и мозги. Пойду Лугоса проведаю. Ладно мы, не особо долго-то и знались, а в груди как тисками все сжимает.

– Даже не верится, - качаю головой.

Лугос будет в ярости, когда очнется. Ох, что будет...

– Видишь демона? Нет? А он есть, - довольно вещает мужик в балахоне прикованной жертве, - Ути мой хороший, скушай селезоночку.

Из жизни неизвестного демонолога.

Главный гараж, ночь. Я сижу в кресле во главе стола. Со второго этажа слышно сопение, Лугос ворочается в беспамятстве.

Ислана успокоилась, выговорилась Борму и пришла в норму. Старается одна не оставаться, теперь с рыцарем в одном гараже спит. Димид на улице, вижу отсюда, как он суетится над костром с котелком. Костер прямо на дороге, тренога держит закопченный котелок. Запахи стоят травяные, аптечные. С первого вздоха не понять, приятный или нет.

Появилось время на размышления. Лучше бы его не было. Что вообще творится с моей жизнью, со мной? Неужели Шаграм прав и Свет меняет меня под свои нужды?

Передо мной на столе чашка чая без сахара, маленький блокнот и карандаш. С обложки блокнота весело скалится нарисованная пони. Призрак веселого детства, которого больше не будет ни у кого.

Шаграм говорил - цепляйся за недостатки. Но какие они у меня? Ладно, я их знаю, просто признавать неохота. Блокнот открыт, кончик карандаша зависает над бумагой в клеточку.

Я пофигист. Записал первую строчку. Даже горжусь этим, шутил, что без здоровой доли пофигизма в жизни можно свихнуться. На самом деле это недостаток, признаю хотя бы себе. Когда мне на что-то плевать, значит, я просто не беру ответственность, боюсь менять что-то в жизни. Как улитка в раковину, так я прячусь за пофигизмом.

Что с этим стало? Я помню, как знакомого мужика загрызли во дворе, было плевать. Сейчас жалею его, совесть проснулась. Какого черта, я даже не помню его имени! В жопу того чела, сам виноват.

– Во прикол, - чую, как губы изгибаются в недоверчивой улыбке, - Все равно жалко. Бред.

После такого опыта строчу в блокнот все, что могу вспомнить плохого про себя. Теперь эта идея уже не способ убить время. Источник Света меняет меня! По-настоящему, чтоб его!

Я ленивый, ненавижу мыть посуду. Что еще? А, ну ладно! Я эгоист в душе, самый настоящий. Записал.

– Чего?
– перечитываю строчку про эгоизм.

Если я эгоист и пофигист, как сам помню, то какого черта я полез в ночь сражаться с дикарями? Ради Лугоса? Да он мне никто! Почему от смерти Надима наворачивались слезы? Да я его знаю пару дней!

В рот меня наоборот, да я становлюсь добреньким придурком! Одно дело просто помочь, какой-нибудь мелочью или советом. Но ставить жизнь на кон ради малоизвестных старперов?

– Вот дерьмо, - жалкий смешок вырывается.

Не могу думать иначе. Я бы пошел и сразился с зелеными ушлепками еще раз, если надо. Я уже изменился. Где мой пофигизм, когда я переживаю за окружающих меня людей. Куда пропал эгоизм, когда я прикрывал собой Димида от ударов дикарей. Даже лень, она и то исчезла. Прям сейчас готов пойти в ночь на гору, посуду помыть, вообще без проблем.

–  Звиздец!

– Ты чего там орешь?
– доносится с улицы голос Димида.

Махнул рукой, мол все в порядке. Не стоит выносить свои проблемы на обозрение. Глубоко вздыхаю. Ну изменился, бывает, люди каждый день после сна уже не те, что вчера. Ха, доля пофигизма еще со мной!

Блокнот закрыт, как великую драгоценность прячу его в карман джинсов. Предварительно в пакетик завернул, чтоб не промок или еще чего. Это напоминание, очень важное. Никогда не вел дневники, пусть будет хоть такой, типа заметок.

Плюхаюсь обратно на кресло, хлебаю еле теплый чай. Димид с довольной рожей подходит. Жестом фокусника и с долей пафоса выставляет передо мной пять прозрачных мензурок.

– Это лабораторные пробирки?

– Не прикапывайся, - садится Димид в кресло рядом, - Читай.

Хватаю одну. Под тонким стеклом переливается в свете свечей зеленая жидкость. Хм, не показалось. В ней мелькают искры, как невесомый крупицы золота. Интересная штука.

"Эликсир Весны"

"Заживляет любые повреждения средней тяжести. Снимает боль. Лекарство от большинства легких болезней"